– Сбегаешь с собственного праздника? – спросил он.
– Я просто устала, – пожала она плечами. – И голова болит от шума.
– Ну да, отец любит устраивать показательные мероприятия с размахом, – хмыкнул Артём. – Точнее, нет, вру, как раз не любит. Но так надо, так выгодно... а он любит выгоду, которую ему эти мероприятия приносят. Сам же половину из этих людей терпеть не может.
– Зачем ты так говоришь? – почему-то слова Артёма неприятно царапнули. Зло он это как-то сказал. Зло и ехидно.
– Потому что так оно и есть, – улыбнулся он одними губами. В голубых глазах сквозил холод.
«Он же меня ненавидит», – подумалось вдруг Алёне.
То есть она всегда понимала, что Артём не питает к ней тёплых братских чувств, и свыклась давно, сведя их общение к минимуму, но вот такая лютая, неприкрытая ненависть стала для неё неприятным откровением.
– Не думаешь же ты, что он вбухал такие деньжищи, исключительно чтобы тебя порадовать? Людей этих наприглашал ради тебя, ага, – продолжал Артём с усмешкой. – Большинство из них даже не знают, как тебя зовут. А назавтра про тебя и не вспомнят. Весь этот маскарад – просто красивый повод утрясти кое-какие дела. Отец там на какой-то остров зарился, уверяю тебя – после твоего дня рождения он его получит. Ну и в очередной раз посверкать перед телекамерами для поддержания легенды – тоже не лишне.
– Какой легенды? Артём, – как можно мягче произнесла она, хотя от его ледяного взгляда хотелось поёжиться. – Ты, наверное, просто чем-то сильно расстроен, вот и говоришь так…
– Пфф, – усмехнулся он. – Глупости какие. Я просто знаю нашего папу гораздо лучше, чем ты. А легенда… ну как же? Забыла, что ли, красивую историю любви бедного городского студента и де… и твоей матери, которых якобы разлучили обстоятельства? А затем не менее трогательную историю счастливого воссоединения отца и дочери. Всё это сочинил Руслан Глушко для журналистов и для публики, чтобы отец на выборах победил.
– Почему сочинил? – глухо спросила Алёна, интуитивно чувствуя, что сейчас произойдёт нечто ужасное, непоправимое. – Так ведь всё и было.
Артём коротко рассмеялся. Ей хотелось уйти или хотя бы заткнуть уши, лишь бы не слышать пугающих слов, но в то же время что-то её останавливало. То ли желание всё-таки узнать правду, то ли надежда, что мальчик сейчас ляпнет совсем уж чушь, и тогда станет ясно, что всё он выдумал со зла.
– Ты серьёзно? Ты правда думаешь, что так всё и было? – он вдруг развеселился, отчего Алёне стало ещё хуже. – Ну ты и наивная. Да плевать он хотел и на тебя, и на твою мать. Если бы журналисты не пронюхали, ты бы так и жила в своём детдоме, ну или где там… Это Руслан Глушко присоветовал отцу тебя взять, чтоб общественность умаслить. А отец ещё долго упирался, отбрыкивался, до последнего искал какие-нибудь другие варианты, лишь бы тебя не брать. Только когда рейтинг окончательно рухнул, согласился скрепя сердце. А как при этом мучился, бедный, – ты бы видела!
Алёна, ни слова не говоря, развернулась и быстро, едва сдерживая порыв припустить бегом, пошла к своей каюте.
Спиной, затылком чувствовала пристальный взгляд Артёма, жалящий и, наверняка, злорадный.
Безусловно, он ей всё это высказал не случайно, а с умыслом – хотел задеть, ранить как можно больнее. И ему удалось.
2
Уединившись, Алёна тут же дала волю слезам, хотя, как могла, сама себя успокаивала. Внушала, что этот избалованный мальчишка сочинил всё. Намеренно наговорил гадостей, потому что злится на неё. Потому что ненавидит и всегда ненавидел.
Правда вот за что? Она ведь ничего плохого ему не делала. Но может, ревнует отца? Или обижается. А может, потому что его день рождения отмечали скромно, в узком кругу, а тут такая роскошь, к слову, действительно – слишком уж показная.
На душе нехорошо царапнуло. Закралась скользкая, холодная мысль: а вдруг Артём сказал правду насчёт отца?
Да нет, не может быть такого! Папа столько всего хорошего для неё сделал, сколько ни один человек за всю жизнь. А чуть что – переживает-то как! Такое ведь не изобразишь намеренно… Да и зачем бы ему? Так что глупо будет с её стороны верить злым словам обиженного подростка.
Вроде бы Алёна и успокоилась, перестала всхлипывать, однако неприятное чувство, несмотря на доводы, не смолкало, неотвязно зудело и зудело, не давая покоя. Даже сон и усталость как рукой сняло. Но и возвращаться на верхнюю палубу, где до сих пор шло гуляние, не хотелось.
***
Пиликнул сотовый. Алёна встрепенулась, с волнением достала телефон.
Ровно год назад ей так же, вечером, прилетела смска от незнакомого абонента с одним-единственным словом: «Поздравляю!».