Проснулась я, когда солнце уже встало, потянулась и замерла, сообразив, что меня обнимают. Быстро повернув голову, я увидела того, кто должен был сейчас спать совсем в другой постели и обнимать совсем другую женщину. Я попыталась выскользнуть из собственной кровати, но рука мужчины только сильней сжалась, и он прижал меня к себе.
— Ваше… ваше сиятельство, — задохнувшись от возмущения воскликнула я. — Что вы здесь делаете?
Синие глаза открылись и посмотрели на меня слегка мутным взглядом.
— Что вы здесь делаете? — повторила я вопрос и попытку вывернуться.
— Сплю, — ответил герцог и отпустил меня.
— Но вы же женаты! — пролепетала я, вскакивая с постели и спешно прячась за пологом.
— И что дальше? — Найяр сел и потер лицо.
— Как это что? — я даже не нашлась, что сказать. — У вас первая ночь с герцогиней.
Герцог снова упал на подушки, повернулся на бок и подпер щеку кулаком.
— Если сюда войдут мои родители…
— Их нет здесь, — прервал меня мужчина. — Все остались во дворце. Я один приехал за тобой, но ты так сладко спала, что я не рискнул разбудить.
— Но почему вы не вернулись к жене?
Герцог закатил глаза и вздохнул, не пожелав мне ответить.
— Вы унижаете свою супругу, унижаете моего жениха, компрометируете меня, даете повод для сплетен. Мое имя уже втоптано в грязь, вам этого было мало? Уходите, ваше сиятельство, прошу вас, уходите!
Найяр стер со своего лица полуулыбку, рывком сел и натянул сапоги, после взял камзол, лежавший на краю кровати, и подошел ко мне. Отпрянуть мне он не позволил, поймав через полог, и отвел ткань в сторону.
— Ты такая хорошенькая, когда злишься, — снова улыбнулся герцог, и я тихо застонала.
— Вас ждет жена, — напомнила я.
— У меня нет жены! — зло отчеканил герцог.
— Но герцогиня…
— Герцогиня есть, а жены нет. Мне не нужна эта женщина, она мне неприятна, омерзительна. Ее вечно постная физиономия, ее молитвенник, ее лицемерное благочестие. Она насквозь фальшива, Сафи. За то время, что я провел с ней в пути, мне захотелось задушить ее, — Найяр отошел от меня и оперся о прикроватный столик. — Ее имя — Зеленая Тоска.
— Но вы женились на ней, значит, посчитали достойной, — возразила я.
Герцог вскинул голову и рассмеялся.
— Наивное дитя, — произнес он, оборачиваясь ко мне. — Даже правители не всегда могут делать то, что хочется.
— Но она родит вам наследников!
— Если она мне кого-то родит, я с чистой совестью упеку ее в монастырь, — герцог снова оказался рядом. — Я никогда не лягу с ней в одну постель, слышишь, девочка? Никогда. Единственная, кого я с некоторых пор хочу видеть на своем ложе, это…
— Молчите! — закричала я и бросилась прочь из спальни, наплевав на свою ночную рубашку.
Найяр стремительно нагнал меня и развернул к себе, болезненно впиваясь в плечи.
— Ты, Сафи, — он тряхнул меня. — Это ты! Хочешь ты это слышать или нет, но скрывать свою страсть и свои чувства я больше не намерен. Я слишком долго ждал, когда ты подрастешь. Пять лет я ходил кругами, облизываясь и сдерживая себя. Хватит! Ни к одной женщине я не относился так, услышь меня, девочка?
— Вы дали слово! — закричала я, и слезы обильно оросили мое лицо. — Вы всенародно дали слово!
— Я в ногах у тебя готов валяться, выпрашивая хоть толику благосклонности, бессердечная Сафи, — герцог снова тряхнул меня. — Готов осыпать тебя всем золотом, что у меня есть. Бросить к твоим ногам все, что у меня есть. Что тебе еще надо?! Что ты еще хочешь?!
— Замуж! Я хочу замуж за Руэри, — воскликнула я сквозь рыдания. — Я хочу стать женой Ру Тигана.
Найяр прекратил встряхивать меня, из глаз исчез яростный блеск, и он выпустил меня.
— Хочешь, выйдешь, — спокойно произнес он. — Скоро он будет здесь. Твое платье уже готово. Готовьтесь к свадьбе. До скорого, Сафи.
Герцог покинул меня, а я бессильно опустилась на пол и обняла себя за плечи. Как только Ру вернется, мы поженимся и покинем столицу. А лучше герцогство. И как можно скорей! За этими мечтами я начала успокаиваться.
Герцог пропал. Нет, он оставался в своем дворце, но больше не являлся в наш дом, не требовал моего присутствия при дворе, оставив меня, наконец, в покое. Единственное, во что вмешался Найяр, это мое свадебное платье. Мне было запрещено надевать любое другое, кроме того, что пошил его портной. Я решила не спорить по мелочам, и теперь с удовольствием занималась подготовкой к собственной свадьбе. Не смотря на укоризненные замечания родители, оставаться в стороне я не желала.