А потом корабли нашего герцогства отчалили от скалистого берега, и его сиятельство отбыл на помощь союзному нам королевству. Перед отбытием, он пришел в наш дом, долго сидел напротив и не сводил взгляда. Я даже не пыталась избежать его общества, это было бесполезно. И потому молчала, смущенно опустив глаза, ожидая, когда он уйдет. Герцог уйти не спешил, он тоже молчал и смотрел, смотрел, смотрел…
— Ваше сиятельство, — решилась я нарушить молчание и бросила на него быстрый взгляд.
— Что, Сафи? — мягко спросил мужчина, беря меня за руку.
Руку я сразу же освободила, и он нахмурился, но новых попыток прикоснуться ко мне не делал.
— Что вы хотели, Сафи? — повторил вопрос герцог. — Вас что-то удручает?
Мне показалось, что в его глазах появилась затаенная надежда, но я не стала вникать в его чаяния, набралась смелости и произнесла:
— Ваше сиятельство, я прошу вас уделять мне меньше внимания. А лучше вообще не уделять.
— Почему? — холодно спросил герцог.
— О нас ходят сплетни. Мне это не нравится, — ответила я, не глядя него.
— Ну и что, — я вскинула взгляд и увидела насмешливый взгляд. — Не обращайте внимания.
— И все? Не обращать внимания? — возмущенно воскликнула я и вскочила. — Но нас с вами уложили в постель! А у меня жених, ваше сиятельство, слухи очерняют меня!
Герцог тоже поднялся и поймал меня за локоть, затем с силой дернул к себе, и я оказалась сжата в его объятьях.
— Я вам совсем не нравлюсь, Сафи? — спросил он, блуждая взглядом по моему лицу.
— Вы… вы привлекательный мужчина, но ведь я благородная девушка, — пролепетала я. — Как я могу думать о вас? И я люблю Руэри, мы хотим пожениться, а вы не даете…
Мужчина сжал меня крепче, начиная причинять боль, глаза его подарили мне ледяной взгляд, от которого я сжалась и затихла.
— А я могу думать о вас, Сафи, и эти мысли доводят до исступления, — с неожиданной яростью произнес он. — Не дрожи, не трону.
Он оттолкнул меня, и я с размаху села обратно в кресло. Герцог направился к выходу, но уже у двери бросил на меня взгляд через плечо.
— Выйдешь замуж, когда я позволю, — сказал он. — В ближайшие несколько лет о свадьбе можешь даже не мечтать. Всего хорошего, Сафи.
И ушел, оставив меня в бешенстве сжимать кулаки и шипеть сквозь зубы площадные ругательства. Зато начались спокойные дни, потом недели, а после и месяцы, нарушаемые лишь посланиями герцога. Но писал он не часто, зато дотошно требовал рассказа о том, как я живу, чем занимаюсь, как проходят мои дни. Он хотел знать все. Первое письмо я пыталась проигнорировать, но следующее обещало серьезный разговор, если я продолжу в том же духе. Пришлось брать перо и писать огромные письма с нудным перечислением от встала с кровати до легла в кровать. Узнав, что я прочитала новую книгу, герцог интересовался, чем она мне понравилась или не понравилась, и я вновь послушно писала ответ, отвечая на вопросы.
Помимо герцогских, я получала и письма от жениха. Эти послания были желанными, но более редкими. Зато ему я отвечала с огромной охотой. А потом письма перестали приходить, зато появился сам Руэри, сбежавший из своей ссылки, иначе мы теперь его назначения и не называли.
— Поженимся, — сказал он, сжимая меня в объятьях и покрывая лицо поцелуями. — Пока его нет, пока снова не вмешался.
И я решилась. Мы не ставили в известность моих родителей, никого не хотели посвящать. Уже какое-то время мой отец неохотно говорил о нашей с Ру свадьбе, мама тоже избегала слушать мои жалобы. Потому, отпросившись в храм, я ушла туда только в сопровождении двух воинов — тоже приказ герцога. Я теперь все время была под охраной. Руэри уже ждал, сверкая взволнованным взором. Мы подошли к священнику и… Он отказался нас соединить. Ошарашенные, мы отправились в другой храм, третий, четвертый, но везде нам говорили — нет.
Это было невероятно, это было так странно и непонятно, но пояснений никто не желал давать. Лишь на следующий день меня навестил мрачный Ру и рассказал, что его готовы обвенчать в любой момент, но не со мной. Меня было запрещено венчать совсем, без обнародованного одобрения союза герцогом. Это был удар.
Руэри метался, как загнанный зверь, отыскивая лазейки. Он даже просматривал возможность соединения по древним законам, но такой брак не имел силы и мог быть расторгнут даже без нашего участия. А еще несколько дней спустя меня закрыли дома, а Ру было запрещено появляться. Родители узнали о наших намерениях и опасались гнева герцога. Наш правитель тоже узнал, и следующее его письмо было наполнено гневом, угрозами и ядом. Из страха за Ру, я не отозвалась на его мольбу о тайной встрече, и он снова уехал.