— Ну, у меня, в принципе, есть знакомые в СК, думаю, можно выяснить, что за тип этот Мурашов, как он в плане взяток.
— Фомин с Исаевым могут за ним проследить, если надо, — добавил Климов.
— Нет, Вадим, думаю, это лишнее. Они пусть займутся тем, который ведет дело Лены. Что-то мне не нравится, как он активно хочет ее закрыть. Ну, в общем, это пока все, — и первой поднялась из-за стола, давая понять, что “совещание” окончено.
***
Лена выглядела неважно: растрепанная, в мятой форме, ко всему прочему еще и не выспавшаяся. Ира только вздохнула, отметив и распухший нос, и покрасневшие глаза — похоже, последние дни у нее выдались не менее веселыми.
— Так, Измайлова, а ну отставить ныть! — прикрикнула, уловив, что подруга вот-вот разревется. — А то без мороженого останешься. Давай рассказывай, что произошло. Так сказать, из первых уст.
— Да чего рассказывать, Ир? Ввалились эти прокурорские, перевернули все вверх дном. Я вообще нихрена не поняла, когда они на моих глазах этот гребаный пакет из ящика достали!
— А как он там вообще оказался, ты можешь хотя бы предположить? Он же на складе должен был быть!
— Вот именно что должен! Он там и был! Я когда вечером уходила, ключи от машины посеяла, весь стол перерыла и никакой наркоты там не было! Ир, ну ты-то мне веришь?
— Лен, успокойся, конечно верю. Но мы же должны разобраться, что произошло. Значит, когда ты уходила, ничего не было, — повторила Ирина и, покосившись на крошечное окошко в тяжелой железной двери, невольно поежилась. — А утром кто-нибудь в кабинет к тебе заходил?
— Да никого не было, я ж говорю, не успела сама зайти, как эти проверяющие на пороге! Я понять толком ниче не успела, а меня уже на выход тащат!
— Понятно, — задумчиво пробормотала Зимина, сцепив пальцы на темной ткани юбки. — Ну а как ты вообще умудрилась так подставиться, что тебе какой-то гадости сыпанули, а ты и не заметила? За одним столиком ведь сидели.
— Ир, я еще не проснулась толком, в кафе зашла кофе попить, а там народу битком в это время, мест нет свободных, сама же знаешь. Ну сидит рядом кто-то, я вообще внимания не обратила. Ну, видимо, когда отошла руки помыть, он и… Вот гад, а! А вы его нашли уже?
— Да нашли, нашли конечно, Рома твой расстарался, допросил его как следует, так что, считай, одной проблемой меньше.
Измайлова криво усмехнулась, покосившись на рукав несвежей рубашки, где расплывалось темное пятно.
— У меня теперь одна проблема, Ир. Как бы поскорее отсюда выбраться.
— Скоро, Лен, скоро. — Торопливо поднялась, снова окинув взглядом мрачную комнату для свиданий, мысленно поблагодарив судьбу за то, что среди всех ее испытаний оказываться по другую сторону ей не приходилось. — Измайлова! Не вздумай раскисать!
На улице надолго зависла возле машины, жадно вдыхая холодный воздух, показавшийся как никогда свежим. Вытянула из сумки мобильный.
— Олег, это Зимина. Кто дежурил числа… Какой еще новенький? А, понятно. Адрес мне скинь. Да, срочно!
***
— Ирин Сергеевна?..
Легкие шаги затихли совсем рядом. В комнате царила темнота, разбавляемая слабыми солнечными лучами, пробивавшимися сквозь плотные шторы, и в расплывающейся реальности Паша различал лишь неясный силуэт.
— Очнулся?
Шторы с легким шелестом разошлись, впуская золотистую прохладу солнечного дня. Зимина, с идеально уложенной сложной прической, в форме, босая, опустилась на край постели, коснулась ладонью лба. Паша неосознанно дернулся от прикосновения, и она, заметив, криво улыбнулась, поспешно убирая руку.
— Как себя чувствуешь?
— Бывало и получше, — слабо усмехнулся Ткачев, пытаясь приподняться. Изящная рука решительно подтолкнула его обратно.
— С ума сошел? Лежи давай, тебе вообще двигаться нельзя, неугомонный ты наш, — проворчала, слегка нахмурившись. Паша бросил взгляд на тумбочку — упаковка шприцев, куча каких-то лекарственных коробок, ампулы. Если учесть, что очнулся он не в больнице, а дома у начальницы, и вспомнить все, что этому предшествовало…
— Ирин Сергевна… вы… вы чего, сами… — пробормотал, уставившись с откровенным обалдением.
— Паш, ну вот только барышню кисейную делать из меня не надо! Чего я, по-твоему, сама какой-то укол не могу сделать?
— Ну вы, блин, даете…
— Будем считать, что спасибо ты мне сказал, — фыркнула Ирина Сергеевна, поднимаясь и выскальзывая за дверь. Вернулась с большим стаканом, позволила приподняться и, взглянув на его подрагивающие пальцы, помогла напиться. Ткачеву в этот момент больше всего захотелось провалиться сквозь землю, и чем глубже, тем лучше: здоровый крепкий мужик, а нянчатся с ним как с ребенком…
— Чего это за гадость? — буркнул, сглаживая неловкость.
— Сам ты гадость! — обиделась Зимина. — Гранатовый сок, после кровопотери самое то.
— Это типа месть за мое для вас правильное питание?
— Это типа я о тебе забочусь, дурень, — пробурчала полковник, отставляя стакан на тумбочку. Под правую ладонь подложила мобильник. — Я сейчас поеду, дел накопилось… Но если станет хуже, сразу звони, не выеживайся! А то мне, знаешь ли, трупы в квартире не нужны!
— Какая вы заботливая, Ирин Сергевна, — восхитился Паша и тут же моментально посерьезнел. — А вы… вы сами-то как?
— Странный вопрос, — вздернула бровь полковник. — Это вроде ты пулю схлопотал и кровищи потерял как не знаю кто, а потом без сознания несколько дней провалялся.
— Я… ну, в смысле… — стушевался Ткачев, покосившись на живот начальницы. Зимина, заметив его взгляд, улыбнулась — неуверенно, почти без насмешки.
— Все нормально, не волнуйся, — ответила неожиданно мягко. Пашу поразило это преображение — тихий, низкий, бархатистый тон, засиявшие каким-то особенным светом потеплевшие глаза. А ведь совсем недавно и в самом бурном порыве воображения не мог представить ее такой…
— Ну вот и хорошо, — выдохнул, закрывая глаза — какой-то незначительный диалог вымотал так, как не выматывали несколько дежурств подряд. Расклеился, перед беременной женщиной расклеился… Позорище.
— Отдыхай, — теплое дыхание ласково овеяло щеку — Ткачев изумленно впился взглядом в бездонно-темные, спокойно-внимательные глаза, не совсем понимая, что это сейчас было. Она… она его поцеловала?
========== II. 17. Оборванное звено ==========
— Значит так, лейтенант Демидов или как там тебя, — в лоб начала Ирина, не тратя время на деликатности и дипломатические трюки, — не знаю, откуда ты такой взялся на нашу голову, но тебя нигде не учили, что подставлять своих коллег как минимум нехорошо?
— Ч-чего? — вконец растерялся парень, и без того пришибленный — явление самой начальницы отдела прямо к нему домой, судя по всему, ввергло его в шок.
— Ты дурачка-то из себя не строй! — не сдержавшись, повысила голос. — Я ж не поленилась, выяснила про тебя кое-что, прежде чем приехать. А теперь попробуй меня убедить, что поступление на твой счет более чем приличной суммы и наркотики в столе у Измайловой это простое совпадение. Что скажешь?
— Я-я…
— Только прежде, чем начнешь врать, хочу тебя кое о чем предупредить. Ты у нас человек в отделе новый, всего несколько дней проработал, многого не знаешь… Так вот, у этой женщины, которую ты подставил, есть муж. Майор Савицкий, слышал о таком? Он человек вообще-то спокойный, но если его сильно разозлить… А как ты думаешь, сильно он разозлится, когда узнает, что это ты все подстроил? Что это из-за тебя его жена который день сидит в грязной вонючей камере, не имеет возможности нормально поесть, выспаться, увидеться с мужем или просто с ним поговорить по телефону? И во всем этом виноват ты и твоя жадность! Нет, ты, конечно, можешь все отрицать или вообще молчать… Но я не думаю, что продолжишь это делать, когда тебе сломают руку или ногу, а может, даже пару ребер. Нет, я не угрожаю! Я предоставляю тебе выбор: рассказать все сейчас мне и остаться живым и здоровым, или продолжать упрямиться и в результате оказаться в реанимации. Так что ты выбираешь?
***
В офис риелторского агентства с романтичным названием “Золотые ключи” Савицкий отправился в весьма боевом настроении — очень уж яркими были воспоминания о неожиданной перестрелке, ранении Паши, о том, как он истекал кровью у него на глазах… Роме даже думать не хотелось, чем бы все обернулось, не успей он вовремя отреагировать, а пуля — пройди чуть левее. И теперь, предвкушая серьезный разговор с этим гребаным деятелем, хозяином крошечной фирмочки, сдавшим дом каким-то долбаным уголовникам, которые творили натуральный беспредел, Савицкий был уверен, что разговорить его не составит труда, независимо от того, захочет он пойти на диалог или нет.