— А что там за история хоть? Ты расскажи в деталях, может, у меня получится что-то узнать…
— А вы можете? — Ира только вздохнула, заметив, как его глаза вспыхнули надеждой. Ткачев-Ткачев… Сколько бы ни было всякой дряни в жизни, какие бы непростые моменты ни подстерегали в очередной раз, каким бы легкомысленным, порой даже безответственным ни казался со стороны его характер, одно — непоколебимая верность дружбе — в нем неизменна, несмотря ни на что.
Непроницаемая январская ночь сгустилась чернильным бархатным покрывалом, приглушила привычную суету, беспокойность, громкость. Шумел под окнами вечно переполненный машинами проспект; тихонько капала вода из неплотно прикрытого крана; ненавязчиво окутывало кухню мягкое сияние светильников. Пушистая нахалка Дымка, успевшая заметно подрасти и еще больше распушиться за время привольного житья у новых хозяев, тихонько урчала на диване, топча лапками сброшенную джинсовую куртку; мерно гудел забытый Саней на подоконнике ноутбук; Ирина Сергеевна, внимательно слушая его рассказ, незаметно уминала соленое печенье из только что открытой разноцветной пачки… И невыносимо-острым ужасом накатила внезапная мысль: он бы не пережил, если бы довелось потерять еще и это. Все — мирный домашний уют, чужого, по сути, ребенка, с которым неожиданно просто сошлись, и даже — ее, эту женщину, по отношению к которой так старательно растил отчужденность и неприязнь. И вовсе не потому, что совсем скоро она подарит ему настоящее чудо, о котором не задумывался никогда, — их общего ребенка. Нет, совсем не поэтому. И жутко, по-настоящему жутко допустить даже мысль, что этого всего в одночасье может не стать. Их может не стать.
========== III. 4. Опрокинутое небо ==========
Он был уверен: Яна не сдаст его ни при каком раскладе. Ведь, даже будучи не очень далекой бабой, некой жизненной сообразительности мадам Мурашова не была лишена, так что не могла не понимать: стоит ей заикнуться о его участии в том громком деле, и судьба ненужной свидетельницы окажется весьма предсказуемой. Да и одно дело — грохнуть чужими руками надоевшего муженька, который узнал о ее махинациях с недвижимостью и грозился посадить, и совсем другое — оказаться в составе преступной группы, организовавшей сеть борделей, где преспокойно предоставляли “девочек для битья”, а то и чего похлеще… Ну и еще один небольшой нюанс: за время их “сотрудничества” Яна успела влюбиться в него как кошка, что и неудивительно — темперамент молодой привлекательной бабы брал свое, а вечно занятый на работе муж с не слишком-то презентабельной внешностью и малоприятным характером потребности в любви не удовлетворял от слова вообще. Так что, помня об их бурном совместном времяпрепровождении, вдовушка вряд ли пожелает сдать галантного любовника и надежного делового партнера — так он думал до недавнего времени. До того момента, как на экране дорогого смартфона высветился неизвестный номер, а затем ударил из динамика знакомый голос, искаженный раздражением и истеричной слезливостью.
— С ума сошла? — прошипел он, с трудом вклинившись в поток бессвязных восклицаний. — Какого хрена ты мне звонишь, спалиться по полной хочешь и меня вслед за собой потащить?! И вообще, откуда у тебя телефон?
— Да какая разница, откуда у меня телефон! — взвизгнула Яна. — Адвокат дал! Ты когда собираешься меня отсюда вытаскивать? Или вообще не собираешься? Я больше не могу! Твой адвокат полный кретин, требует, чтобы я во всем призналась! Найди мне нормального! И сделай уже что-нибудь, сколько я могу париться в камере с какими-то уголовницами?! Ты вообще в курсе, что меня этой ночью одна психованная чуть не задушила?! Хотя о чем я! Тебе же только на руку, если со мной что-то случится!
— Прекрати истерику! — рявкнул он, чувствуя, как начинает наливаться бешенством. Еще одна… Твою же мать, как они все его достали!
— Сам заткнись! — всхлипнула Мурашова. — Имей в виду, не поможешь — я молчать не буду! Не собираюсь за тебя и за всех остальных отдуваться!
— Успокойся, — примирительно снизил тон. — Я что-нибудь придумаю. Будет тебе адвокат. Все решим, не паникуй.
Торопливо нажал на кнопку, сбросив вызов, и, грязно выругавшись, швырнул раскалившийся телефон поверх рабочих бумаг. А ведь действительно, надо что-то решать… Точнее, в данном случае — кого-то. И он, кажется, уже знает, каким именно образом.
***
Послание прилетело на электронку, когда Зимин уже забыл, что вообще где-то участвовал. На замут с конкурсом его подбил новый приятель, недавно переведенный в их класс новенький — Сенька, двинутый на всевозможных гаджетах, прогах, хакерских штучках, IT-технологиях и прочей новомодной фигне. Саша и сам не прочь был до поздней ночи зависнуть перед компом с какой-нибудь игрухой или в каком-нибудь чате, да и всякие технические штучки, как любой парень его возраста, просто обожал, но до одержимой продвинутости Сени ему было ой как далеко. И вряд ли он ухватился бы за неожиданный шанс выиграть бесплатное обучение в Штатах или хотя бы приличную сумму в международном конкурсе юных программистов (денег, слава богу, у них с мамой было предостаточно), но помимо скрытого вызова в снисходительном предложении новичка была еще одна причина — Милочка. Не особо яркая и вызывающая отличница с толстой косой и такой же, как у Семена, любовью к электронике, она зацепила Сашку моментально и надолго, и упасть фейсом в болото собственного невежества перед ней Зимин хотел меньше всего. Так что, не особо парясь о результатах, он за пару вечеров наспех пробежался по заданиям, неожиданно даже заинтересовавшись. Впрочем, как заинтересовался, так и забыл, и, как оказалось, очень зря.
С трудом продравшись сквозь дебри терминов и английской грамматики, Саша несколько раз для верности вбил письмо в несколько переводчиков сразу и прифигел: ошибки быть не могло — организаторы конкурса, увидев в нем вполне перспективного молодого человека, решили присудить ему первое место… наравне с милой Милой. А значит, оплатить обучение в одной из самых престижных американских школ под руководством самых видных преподавателей и самых опытных специалистов в сфере IT…
Все это, сбиваясь от радостной гордости за неожиданный успех, Александр и выпалил крутившейся перед зеркалом маме. На него, не слишком увлеченного каким-то делом, предложение обрушилось со всей силой неожиданности: он вдруг впервые ощутил незнакомый интерес и азарт к тому, чем ему предлагали заняться.
— … И всего на четыре месяца, — с воодушевлением закончил Сашка, сияя от радости.
— С-сколько?
Пуговица от элегантного дорогого пальто со стуком ударилась об пол, закатившись под плинтус. Ира осела на стул, растерянно глядя на сына.
— Четыре месяца, мам, и все совсем бесплатно! — немного сбавил накал радости Саша. — Ты даже не заметишь! Ты ведь…
Он мог напомнить о многом: о том, как допоздна засиживается на работе, иногда даже забывая позвонить, о том, как он то и дело мотается между родной квартирой и домом бабушки, о том, что у мамы теперь классный и внимательный муж, о том, что у нее скоро будет еще один ребенок, в конце концов, о том, что он уже достаточно самостоятельный и взрослый… Но мама, по обыкновению, не позволила даже открыть рот. Решительно поднялась, распрямляя плечи и поправляя прическу, схватила сумку.
— Ты никуда не едешь! — отрезала на ходу.
— Но, мам!..
— Я все сказала! Об этом не может быть и речи! Все, я опаздываю!
Сердито хлопнула входная дверь, оповещая о бескомпромиссном и категоричном ответе, абсолютном в своей окончательности.
***
— К сожалению, ничем не могу вам помочь, — пожилой расплывшийся майор, с опаской покосившись сначала на сдержанно-суровое лицо гостьи, потом — на особенно ярко сверкавшие в электрическом свете звезды на погонах, неловко заерзал в кресле, отводя взгляд.
— Не поняла? — и без того холодный тон заледенел еще на порядок. — Мне кажется, мы еще вчера с вами договорились, что я без лишних формальностей поговорю с вашей заключенной, а уже сегодня… Мне что, позвонить вашему начальству?
— Не надо никуда звонить! — моментально подскочил майор. — Просто… понимаете…
— Просто что?
— Просто… Дело в том, что… Сегодня ночью Мурашову в камере задушили. Контингент у нас здесь, сами понимаете… А Мурашова себя довольно вызывающе вела, да еще она жена следователя… В общем… Нехорошо, конечно, но сама нарвалась.