Ира, невесело усмехнувшись, аккуратно сложила в стопку разметавшиеся по столу папки и поднялась — от долгого сидения начала ныть спина. Но накативший дискомфорт почти не ощущался на фоне судорожно мелькавших мыслей — обрывков разговоров, старых сводок, личных дел — ей стоило огромного труда найти нужных людей, необходимые материалы, важную информацию. Благо ребята — и Костя, и Вика, и Савицкий — по мере возможностей помогли ей найти нужную зацепку, чтобы распутать эту историю. Конечно, осталось много вопросов, нестыковок, неясностей, но общая картина вырисовывалась вполне простая. И ключевой фигурой, как они и предполагали, оказался генерал Смольский. Фигура крупная, сильная, со множеством связей и преданными людьми — практически непобедимая сила. Но уж очень удачное теперь было время — уничтоженный смертью своей дочери, разбитый правдой о зяте, выведенный из равновесия неудачей с похищением Сашки и попыткой давления на нее… Самый удачный момент нанести еще один удар — контрольный, решающий, а самое главное — совершенно непредсказуемый. Убедиться, добиться правды и наконец покончить со всей этой кровавой историей, в которой число трупов давно превысило число фигур на шахматной доске.
Самое время остановить игру.
Ира набросила на шею шарф, вытянула из кармана пальто телефон, прикидывая, кого взять с собой в качестве подкрепления. Конечно, еще несколько дней назад имелся самый простой, очевидный и надежный вариант, но сегодня… Разве что Савицкий…
Закрывая кабинет, Ира терпеливо слушала гудки, но когда механический голос предложил перезвонить позднее, сердито закинула мобильный в сумку, решив, что дозвонится по дороге. А сейчас задача была гораздо важнее — продумать и построить диалог таким образом, чтобы у противника не осталось ни малейшего шанса.
И отчего-то Ирина была уверена — ей обязательно повезет.
========== III. 12. Абонент недоступен ==========
Свою жену Тобольцев никогда не любил. Он вообще по-настоящему не любил ни одну из тех многих, с кем завязывал легкие, необременительные отношения или проводил ночи. Кто-то просто цеплял, кто-то откровенно привлекал в сексуальном смысле, с кем-то даже было интересно первое время. Но вместе с тем Виктор прекрасно понимал: рано или поздно, как ни сопротивляйся, жениться все-таки придется — или сам попадет по глупости, или очередная девица окажется слишком ловкой… И при таком раскладе кандидатура крепко запавшей на него хорошенькой Оли с приличным приданым и влиятельным отцом показалась наиболее удачной — в конце концов, его друзьям в этом плане повезло гораздо меньше…
Первое время все и впрямь шло гладко и легко — стремительно взлетевшая карьера, беззаботная жизнь — Оля, целыми днями таскавшаяся по всяким фитнес-клубам, бутикам, кафешкам и тусовкам, в роли жены не слишком-то напрягала. Благодаря нанятым заботливым папой домработнице и кухарке дома всегда было уютно и сытно, да и в семейной жизни как таковой проблем не наблюдалось — на Олин темперамент и авантюризм жаловаться было грех.
Как он так непозволительно расслабился и все проморгал, Тобольцев и сам не понял, только поделать оказалось ничего нельзя: обиженно-нервное “ты что, не рад?!” после неожиданной новости было весьма красноречивым. Но если поначалу у Виктора еще теплилась слабая надежда, что легкомысленная хохотушка и тусовщица опомнится и придет в ужас от мысли об испорченной фигуре, памперсах, бутылочках, бессонных ночах и полном отсутствии свободного времени, то в момент, когда радостная жена притащила домой какую-то навороченную тренировочную игрушку-младенца, эти сомнения испарились.
Приятная и беззаботная жизнь превратилась в сущий кошмар. Ольга дергалась от любого привычного запаха, устраивала истерики по каждому ничтожному поводу, на самое невинное замечание кидалась в слезы. Приятно начинавшееся раньше утро теперь сопровождалось всеми прелестями токсикоза — разумеется, ни о какой близости не могло идти речи. Зато разбудить его в час ночи, чтобы отправить за солеными огурцами или свежей дыней было в порядке вещей. Ко всему прочему, Ольга стала стремительно дурнеть — ни лишний вес, ни отсутствие привычной косметики, на которую у нее появилась аллергия, красоты ей не добавляли. Не привыкший отказывать себе в маленьких радостях Виктор и в этот раз лишать себя самого необходимого нужным не посчитал — у него появилась эффектная красавица Лара, с неуравновешенной и совсем непривлекательной во всех смыслах женой ничего общего не имевшая.
А потом он очень глупо прокололся, случайно попавшись на глаза одной из подружек Ольги — разумеется, жене моментально донесли. На первый раз кое-как удалось отговориться, но зародившиеся подозрения не исчезли.
Второго прокола Ольга ему не простила — откуда у нее взялись фотографии его бурных свиданий с Ларой, он так и не узнал. Зато узнал другое: она намерена рассказать все отцу, разом похерив всю его карьеру, а потом развестись, оставив без копейки. Зная тестя, Тобольцев не сомневался — после такого самая высокая должность, на которую он сможет рассчитывать — какой-нибудь охранник в зачуханном магазинчике у черта рогах, никак не больше. И именно в минуту тяжелых поисков выхода из создавшегося положения ему попался Француз.
Ставшего едва ли не легендой неуловимого киллера, специализирующегося на несчастных случаях, контора безуспешно искала несколько лет — на этом типе оказалось столько всего, что шить не перешить. Француз, давно уверившийся в своей безнаказанности и неуловимости, видимо от растерянности начал предлагать Тобольцеву деньги. Виктор, едва не рассмеявшись, собирался уже было послать киллера куда подальше, но неожиданная мысль, испугавшая поначалу, постепенно окрепла и утвердилась: а что, если это и есть тот самый выход?..
***
— Тьфу ты, еще тебя не хватало! — сердито чертыхнулась Ирина, заметив перед самым капотом взметнувшуюся полосатую палочку. Послушно притормозив, раздраженно опустила стекло. — Проблемы, лейтенант?
— Лейтенант Гришковец, — представился дэпээсник, приложив руку к фуражке. — Можно ваши документы?
— А я что, что-то нарушила? — вздернула бровь Зимина, начиная накаляться тихим бешенством.
— Плановая проверка. Так я могу увидеть ваши документы?
Ира заученным жестом распахнула красные корочки.
— Могу ехать?
— Простите, но я имел в виду водительское удостоверение, — настойчиво произнес лейтенант, кажется, ничуть не впечатлившись.
— Ты что, лейтенант, ослеп, не видишь, что написано?! — не выдержав, взорвалась Ира. — Я полковник полиции, начальник местного отдела, между прочим! Да ты завтра отсюда полетишь с ускорением!
— Да хоть сам президент, — невозмутимо отозвался дэпээсник. — Правила для всех одинаковые. Просто документы покажите и поезжайте спокойно.
Зимина, приглушенно выматерившись, открыла бардачок, признавая, что проще будет найти права, чем препираться с этим упрямым лейтенантом. Откуда только он такой взялся…
А в следующую секунду что-то обожгло шею; вспыхнув, разорвались перед глазами яркие искры и темнота навалилась душным тяжелым беспамятством.
***
Она опять оказалась права, а он, замороченный своим упрямством, поверил тому, чему верить вовсе не следовало; невольно покрывал убийцу, даже не подозревая, какие темные глубины таятся в душе казалось бы близкого человека.
Кажется, разочарования становятся гребаной традицией.
Паша невесело усмехнулся, швыряя на столик ключи от машины и проходя в кухню. Опустился на свое привычное место у окна, разглядывая расцвеченный вечерними огнями поздний заснеженный сумрак. На душе было особенно муторно — и от узнанной истины, и от виноватой неловкости за те отчужденно-холодные дни — было в этой сдержанности что-то ужасно неправильное, зловещее даже. Напиться бы, мрачно хмыкнул про себя Ткачев и замер, остро пронзенный запоздалым пониманием очевидного: а ведь он попросту бы спился и загнулся, если бы не…