— Мы знали, что ты ответишь именно так! — Фред кричит ей вдогонку. — В чем бы твой секрет ни заключался, мы унесем его в могилу! Но для начала узнаем!
Лучше бы ты узнал, как правильно вести себя по отношению к девушке, которой ты импонируешь, но не даешь никакого шанса выразить чувства своим чертовски наглым, выводящим из себя, самым омерзительным поведением лучшего в мире весельчака и сорвиголовы.
Через два часа Гермиона старательно исписывает маленький клочок пергамента, стараясь уместить все необходимые ингредиенты и их пропорции для будущего аконитового зелья. Сам процесс его сложного приготовления не мог оставить пытливый ум молодой ведьмы в покое — если судьба столкнула тебя с испытанием, решение которого отчего-то не подвластно имеющимся способностям, сделай все возможное, чтобы добиться желаемого.
— Даже в этой ситуации слова отца греют душу. Знали бы они, чем я сейчас занимаюсь, никогда бы не поверили, — шепчет девушка, проводя на втором листе дополнительные расчеты.
В библиотеке почти никого нет — многие ученики находятся либо на дополнительных занятиях, либо поглощены другими, «более важными» делами, чем поглощение знаний. Атмосфера спокойствия и царящего порядка помогает Гермионе найти в себе силы сконцентрироваться на интересующем предмете, испытывая наименьшие затруднения. Ей легко сидеть здесь в одиночестве, думая о своем: пусть это и связано с Петтигрю и Блэком. Пусть это дело запутано, но не лишено своего шарма таинственности и опасности.
Она, безусловно, готова окунуться в любую опасность с головой. Проверить силы, вызвать смерть на дуэль, начертав Господина Время правами секунданта. Гермиона знает, что ее силы используются с определенно высшей целью, направленной на поддержание мира. На спасение чье-то жизни. На помощь ближнему человеку.
Она чувствует поддержку МакГонагалл, так учтиво предложившей ей помощь маховика времени. Она знает, что друзья всегда постоят за нее буквально-таки горой и помогут даже в самой катастрофической ситуации. Она уверена, что любовь родителей — пусть и на самом критическом расстоянии — поддерживает ее в наилучшем состоянии, ломая всякие барьеры.
Гермиона давно не чувствует себя одинокой. Она уже и забыла, что есть чувство неполноценности.
Но девушка не имеет абсолютно никакого понятия, как к этому всему относится рыжая макушка Фредерика Уизли, так неожиданно замелькавшая в библиотеке.
О нет. Только не сейчас. Пожалуйста, оставь меня в покое.
Грейнджер плотно сжимает зубы, наблюдая ровную траекторию движения Фреда к месту ее усердной работы.
Он присаживается напротив, подпирая подбородок ладонями и расплываясь в победоносной улыбке.
Я прекрасно понимаю, почему ты денно и нощно питаешься своими шуточками и кормишь ими других. Ты просто уверен в том, что улыбка безумно идет тебе к лицу, вызывая во мне стаи сумасшедших мурашек. И пользуешься этим, как можешь, негодяй.
— Не поверишь, что расскажу! — в его глазах играют неоднозначные блики.
— Валяй, — она напряжена и сконфужена. Пытается незаметно прикрывать статьи руками, не вызывая подозрений. Хоть и является ходячим подозрением сама.
— Джордж прямо сейчас передал мне интересную весточку. Кто-то, кажется, научился варить оборотное зелье и украл у нашей умной ведьмочки пару волосинок для осуществления коварного плана. Знаешь, какого? — он наклоняется чуть вперед, получая удовольствие от неконтролируемого удивления Гермионы. — Посетить урок рун в твоем обличии! Прямо сейчас! Вот умора!
Она снова загнана в угол. А он не останавливается, закрывая все пути к отступлению меткими словами.
— Сначала я подумал, что это Малфой решил примерить амплуа гриффиндорской энциклопедии и остаться незамеченным за поглощением графических уравнений! Но потом меня осенило — это слишком сложно для его тугой головешки!
Гермиона слегка улыбается и отводит глаза. Он пытается раскусить ее самыми замечательными методами. Вот только легче от этого — ни на йоту.
— Не тяни: что ты хочешь этим сказать? — она закрывает учебник, не поднимая глаз. На несколько метров вокруг — запах медовых трюфелей и горячего какао с зефиром.
Ты такой сладкоежка, Фредди.
— А вот напрашивается только один — он самый нелогичный, однако самый вероятный — вариант. У нашей Грейнджер появилась тайна. О которой ей, скорее всего, нельзя распространяться…
Волшебники так увлечены своей импровизированной игрой в недосказанность, что совсем не замечают выбегающей из читального зала белесой головы, до сих пор следившей за словесной перепалкой.
— Как в воду глядишь. И что с этого?
— Но мы-то теперь знаем нечто большее! У нас ведь появился общий секрет. Даже от Гарри с Роном.
Я только мечтаю о наших общих секретах, Гермиона. Но сейчас не об этом — на кону наша с Джорджем жизнь.
— Не тяни, Фред. Ближе к делу. Я уже готова ответить «нет», но выслушать тебя все-таки стоит.
— Нам нужно вернуть одну важную вещь, которую изъял Филч. Это дневник наших с Джорджем изобретений, который сейчас и по песчинкам не соберешь. Старикашка испепелил его, превратив в ничто, не оставив ни одной песчинки. Погоди, дослушай! — от его веселости ни осталось и следа. Гермиона хотела уже отказаться от глупой затеи, но взволнованный вид Фреда переключил рычаг ее недоверия.
Хоть что-то трогает твою душу. Я рада этому замечанию.
— Этой ночью, около трех часов — и не смотри на меня так! Ночь — лучшее время для креативных мыслей. К слову, он поймал нас на выходе из выручай-комнаты — мы совсем не ожидали того, что он будет там ошиваться в совершенно случайное время! — оправдания парня выглядят мило, пока он размахивает руками и чуть ли не рвет на себе волосы.
— Забрал рукопись и понес в свою конуру, а пока мы выжидали удобный момент — избавился. Так он сообщил утром с мерзкой рожей, но мы все же проверили. Не обманул.
Девушка сидит напротив, тщательно поглощая услышанную сумбурную комбинацию из голых слов и чистых интенций. Она взвешивает все «за» и «против» в мучительных потугах.
— Я, конечно, еще подумаю, но…
— Я готов пойти на все ради этого.
И ради тебя, если честно.
— Я готов… Нет, мы готовы не досаждать тебе какое-то время своими экспериментами. Стараться делать все без масштабных последствий…
— И ты думаешь, у вас получится? — Гермиона искренне удивлена, но уже не пытается скрыть благожелательности, что таится в душе с самого начала их разговора.
С самого начала их знакомства, пусть каждая новая встреча и оборачивается все новыми обоюдными негодованиями.
— Я ничего тебе не обещаю, Фред. Это очень опасно… Сейчас, по крайней мере.
— Нет, только не говори, что отказываешься. Хотя бы подумай. Прошу.
Ты так упрям и так полон надежд.
Прошу тебя, помоги. Наша глупость может обойтись в несколько лет застоя и парочку искалеченных тел. Вряд ли кто-то будет рад потерять двух спасительных лучиков в этом суровом месте.
Благо, хоть ты останешься нас греть. Я так надеюсь, но не рассчитываю.
— Мне нужно кое-что закончить. Дай мне время.
Ты греешь меня все чаще, Гермиона, но лед твоего обыденного холода все еще сковывает мое сердце.
— В любом случае я очень тебе благодарен. Даже за то, что ты меня выслушала. А еще, — он бросает мимолетный взгляд на заключенный между ее рук листок, — почитай про анимагов. Это тебе пригодится тоже.
***
Гермиона зла на весь мир, но в первую очередь — на него.
— Фредерик Уизли, я покажу тебе, где раки зимуют! Ты у меня еще попляшешь!
Девушка летит по наполненному мягким светом коридору Хогвартса, всеми силами сдерживая свой внутренний пыл и пытаясь не обращать внимания на шушуканье окружающих ее лиц. В ушах до сих пор отдается разочарованный голос МакГонагалл, сообщивший ей не лучшие новости этого дня:
— Мисс Грейнджер, я крайне недовольна нынешним положением дел! — вероятно, она хотела сказать, что недовольна самой волшебницей, но не стала бросаться обвинениями с самого порога.