— Еще один на дорожку, — бормочу я прямо в ее киску.
— Я не могу, — шепчет она, дергаясь на кровати, — это слишком много.
Ее руки взлетают к моей голове, но вместо того, чтобы оттолкнуть, она вжимается своей киской в мое лицо, и я сильнее сосу, лижу и целую ее влажную плоть.
— Ох, — хрипло стонет она, — Пол, я не могу…
— Ты почти кончила, принцесса, расслабься.
Я яростно потираю языком ее клитор, щелкая по нему кончиком. Элиза дергается и кричит, кончая еще раз, и заливая мой рот своей влагой. Я поднимаю глаза и смотрю на ее лицо в то время, как удовольствие сотрясает ее тело. Ее глаза крепко зажмурены, а по щеке стекают слезы.
Я провел последний раз своим языком по ее складкам, крепко целуя вход в ее киску, после чего поднялся выше, вытирая рот ладонью. Отныне я нашел себе любимое лакомство.
Элиза открыла глаза и улыбнулась мне усталой улыбкой.
— Никогда не знаешь, когда остановиться, да?
— Не тогда, когда твоя киска капает на мои пальцы, явно прося большего.
Элиза устало вздохнула, и я накрыл нас покрывалом, притягивая ее в свои руки.
И я знаю, что на этой планете нет другой, которую бы я хотел держать в своих руках.
Только она.
Принцесса моего сердца.
Она принесла свет в мой мрачный мир, наполнив его цветом.
Конечно, красный — чертовски великолепный оттенок, и я с радостью разукрашивал мир, используя его как опору, но сейчас все выглядело совсем иначе.
Цвет алой розы, когда румянец ползет по щекам Элизы.
Цвет бури и грозы, когда ее глаза наблюдают за мной.
Цвет спелой вишни, который остается на ее коже в том месте, где мои губы оставляют свои следы.
Разнообразие оттенков вдохнуло жизнь в мое тело, и я, наконец, позволил себе быть счастливым.
Эпилог
Шесть месяцев спустя
Элиза
— Я в порядке, мам, — наверное в сотый раз повторяла я, провожая ее к воротам. Мобиль доставит моих родителей до Второго центра, где они смогут пересесть на другой, чтобы вернуться на границу.
— Ты определенно не в порядке, Лиз, — выдохнула она, покосившись на засос, который красовался на моей шее. Пол, черт возьми.
— Прекрати, — буркнул отец, поднимая ее сумку и закидывая себе на плечо, — ты провела с ней почти неделю, она в полном порядке.
— Я все еще не одобряю сына Гектора. Его отец ветреный, что мешает его сыновьям быть такими же?
— Мама, пожалуйста, — вздохнула я, поморщившись. Неделя в компании моих родителей превратилась в пытку. Мама каждый раз искала повод, чтобы вступить в перепалку с Полом, в то время, как он охотно ей подыгрывал. В итоге мама хлопала дверью и каждый раз заявляла, что ноги ее в этом доме больше не будет. Спустя некоторое время она возвращалась назад, и, как ни в чем не бывало, становилась к плите, чтобы порадовать нас своей стряпней. Папа философски помалкивал, бросая сочувственные взгляды в мою сторону, но строго держался нейтралитета. Когда я спросила прямо, на чьей он стороне, он тихо шепнул, что ему еще жить с этой женщиной, так что просил не вмешивать его.
Я уже около шести месяцев живу в Четвертом Центре, работая рядом с Полом. И мне это нравится. Никогда не думала, что смогу снова стать частью команды. Но я это сделала. Конечно, я больше не хожу на границу, и, если быть совсем честной, Пол запретил мне выходить на охоту, но я обучаю других на стрельбах, и регулярно тренируюсь в общем зале. Мои внутренние страхи постепенно блекнут, но до конца так и не исчезли. Иногда мне сложно сориентироваться по ночам, просыпаясь в кромешной темноте, и Полу приходится меня успокаивать.
Но мы работаем над этим. Кэтрин живет по соседству, и мы уже давно перешли грань между доктор-пациент, остановившись на приятельских отношениях, чему я была безумно рада, потому что не так то легко завожу новые знакомства. А с тех пор, как Аврора переехала в Третий центр, виделись мы не часто. Это же касается и Джессики, которая с головой зарылась в свою пещеру, утащив туда Ченнинга. Мне он понравился. Он смотрит на Джессику так, словно от этого зависит его жизнь. А еще он очень творческий человек, который дал мне несколько действительно ценных советов по поводу выбора красок и техники. Я была в его галерее в Главном центре, и у меня перехватило дух от великолепия его шедевров. Я порывалась купить одну из картин, но Ченнинг заявил, что она уже зарезервирована. Пол предложил украсть ее для меня, и Гектор попросил своего сына не позорить его. Когда мы вернулись домой, картина стояла у нас перед дверью, завернутая в несколько слоев толстой бумаги и упакованная в деревянную коробку. Рукой Ченнинга было написано: «Твое восхищение вдохновляет».
Пол разорвал записку и заявил, что восхищаться я должна только им. Иногда он смешон.
Я помахала своим родителям, которые только что выехали за ворота и направилась обратно, планируя по пути заскочить в центр. Пол рано ушел на тренировку, поэтому у меня не было возможности провести с ним немного времени. Я не могла расслабиться, зная, что мои родители спят за стеной, поэтому всю неделю мне приходилось буквально бить его по рукам. Сказать по правде, это оказалось и для меня серьезным испытанием. Я была уверена, что никогда не смогу оправиться настолько, что буду нуждаться в сексе. Но Пол сумел перевернуть мой мир с ног на голову.
Я поднялась по ступенькам и распахнула дверь в его кабинет. Пол недовольно смотрел на кучу бумаг на его столе, которая с каждым днем росла все выше и выше.
— Когда-нибудь эта куча похоронит тебя в собственном кабинете, — заявила я, закрывая дверь за своей спиной.
— Скажи, что ты будешь скучать.
— Я буду скучать, — улыбнулась я, щелкая замком.
Пол склонил голову на бок и наблюдал за моим приближением, растянув рот в кривой ухмылке.
— Твои родители покинули наш гостеприимный дом?
— Только что, — кивнула я, — и мама назвала тебя наследником сатаны, который утащит меня в самый ад, если я не наберусь смелости уйти от тебя.
— Чудная женщина.
Я замерла напротив него и провела ладонями по груди, чувствуя, как напрягаются мышцы под футболкой. Пол шумно втянул воздух носом, все еще оставаясь неподвижным. Я отступила назад и сунула руки под свой длинный сарафан, стягивая трусики по ногам, затем приподняла их двумя пальцами и помахала в воздухе, откинув их в сторону. Пол высунул язык и облизал нижнюю губу, наблюдая за моими движениями.
На его столе не было свободного места, так что мне пришлось сдвинуть папки в сторону, чтобы умостить свою задницу на столешнице.
— Ты не хочешь подойти ближе? — спросила я, целомудренно сложив руки на коленях.
— Нет, ты что, а вдруг кто-то войдет? Они точно поймут, что мы занимаемся сексом. Я не могу так. Давай подождем, пока они все уйдут.
— Перестань меня копировать, — я закатила свои глаза, — я правда не могла, зная, что мои родители могут нас услышать.
— Тогда тебе повезло, что мне поебать на остальных, и я могу трахать твою киску где угодно и когда угодно.
Пол шагнул в мою сторону, притягивая меня за бедра. Он медленно запустил ладони под подол сарафана и заскользил по моим бедрам, подбираясь к самому центру. Его пальцы коснулись моих складок, и я подавила стон, прикусив нижнюю губу.
— Ты мокрая, моя Эльза, — он зацепил мою нижнюю губу, облизывая ее языком, пока пальцы кружили вокруг моего входа, вытягивая еще больше влаги.
Я шире развела ноги, и откинулась на вытянутые руки, слегка прикрывая глаза.
Пол вошел в меня двумя пальцами, растягивая стеночки, и я тихо застонала, слегка подавшись вперед.
— Веди себя тихо, потому что за соседней дверью сейчас Кристофер.
— Что? — я дернулась и попыталась свести ноги, но Пол еще глубже погрузил в меня свои пальцы, начиная двигаться в устойчивом ритме. Тугая спираль стала закручиваться внизу моего живота, угрожая лопнуть в любой момент.
— Он сейчас занят, так что у нас есть время, чтобы поздороваться с твоей киской, которая всю неделю играла в недотрогу.
Пол торопливо спустил штаны, вытаскивая твердый член, на кончике которого блестела капля спермы. Мой рот наполнился слюной, желая слизать ее, хотя я ни разу не делала этого для него, несмотря на то, что он пожирал мою киску по несколько раз за день. Возможно, однажды я наберусь смелости, чтобы доставить ему удовольствие таким способом.