Пока я смотрела на сад за окном, мама украдкой обняла меня. Тиски вокруг шеи. Сдавливает будто веревкой, так, что хочется закашляться и убрать ее руки, попросить папу отцепить ее. Я похлопала маму по предплечью, и она отпустила меня.
- Малышка, все будет хорошо, - сказала она шепотом. Я слышала в ее голосе слезы. Они словно вирус заразили меня, и я почувствовала в глазах жжение. Не стала моргать. Моргну – и слезы тут же потекут. Я прочистила горло.
- Так. Довольно, Кая, - резко оборвал папа. – Ты должна прекратить. Хватит, ясно? – он подошел к моей постели и схватил за плечо, оттеснив маму. Мое тело вспыхнуло от боли, когда папа рванул меня, заставив принять вертикальное положение, но шок от внезапной смены обстановки откинул назад другие чувства. Я напряглась. Понимала, что удара не последует, но тело само собой сжалось, ожидая боли.
Мама схватила его за рубашку, попытавшись оторвать от меня, и я повернула голову в ее сторону, но отец схватил меня за подбородок.
- Смотри. На меня. Кая. – Он зажмурился, а когда открыл глаза, я увидела, что его глаза блестят. – Мы с мамой тебя любим. – Мама отпустила его и отступила к окну. Отвернулась, спрятав руки на груди. Я тоже хотела спрятать руки. Хотела сжать на своем горле пальцы и задавить всхлип. Хотела, чтобы папа опустил мое лицо.
- Смотри на меня, Кая, - уже спокойнее попросил он, и я оторвала взгляд от мамы и посмотрела на него. – На меня. Ты наша дочь. Ясно? Наша дочь.
Он крепко обнял меня. А я не двигалась. Папа почти сломал мне ребра. Поцеловал в макушку. Тут присоединилась мама и обняла нашу скромную компанию. Я почувствовала, что хочу плакать, но слезы высохли.
Потому что мозг снова стал работать в другом направлении. Он твердил:
- Отец говорит это потому, что он расстроен. Ты же видишь, как сильно он пытается убедить себя в том, что любит тебя несмотря ни на что.
Мама шумно втянула носом воздух и отстранилась. Папа тоже выпрямился и сделал пару шагов назад, давая мне пространство. Казалось, они оба смутились от моего выражения лица. Украдкой бросили друг на друга взгляд. Я ничего не сказала, и мама притворилась, что все нормально, и я не пугаю ее.
- Кая, не только мы пришли тебя проведать.
В моем сознании раздался тревожный звоночек.
- А кто еще?
- Ной Эллисс.
Мама произнесла это таким воодушевленным голосом, что, должно быть, сам президент решил пожаловать в мою палату и принести корзинку с фруктами. Я открыла рот, чтобы отреагировать, но тут он вошел в палату.
Он был во всем темном: черные штаны, черная куртка с капюшоном, шапка на светлых волосах. Сияющие голубые глаза. Почему-то глаза даже с моего расстояния показались особенными и необычными. Они делали лицо прозрачным, но в хорошем смысле этого слова.
Мама с улыбкой посмотрела на меня, и я пожала плечами в ответ на ее довольное лицо:
- А кто это?
***
- Я сделаю все, что ты захочешь. Если вернешь меня назад, я выполню все, что прикажешь.
Смерть был напротив меня. Тьма. Засасывает внутрь. Чем сильнее я пытаюсь вглядеться в лицо под капюшоном, тем сильнее чувствую головокружение. Я сосредоточилась только на гипнотической темноте из-под капюшона. Поэтому его слова прозвучали в моей голове эхом:
- Обещай, Кая Айрленд.
И я эхом отозвалась:
- Обещаю.
Конец I ГЛАВЫ
Глава II СТРАШНЫЕ СКАЗКИ (1)
7 ноября 2016
Лес все еще оставался неизменным: высокие и болезненно тонкие стволы деревьев, упирающиеся в небо, под ногами коричневые влажные от дождя листья, в воздухе висит белый смог. Где-то вдали сквозь туман протискивается шум движущихся по дороге машин. Миг, гудящий звук, и затем вновь сосущая тишина. По моей коже от звука бегут мурашки. А затем я начинаю идти, и чутко прислушиваюсь к звукам собственных шагов, сминающих листья. Едва слышу себя.
Деревья повсюду. Они не выглядят красиво, но все равно не могу отвести взгляда от их голых стволов. Внизу, в два человеческих роста – ни одной ветви, зато наверху их хоть отбавляй: корявых, похожих на отрубленные человеческие руки, раскинутые в стороны.
Сыро и холодно.
И страшно.
Страшно потому, что я знаю: сейчас увижу Скалларк. Каждый день она лежит на земле, а ее тело в костюме Невесты тут и там накрыто гниющими коричневыми листьями. Мертвое создание в белоснежном платье посреди мертвого леса в мертвой тишине. Смотрит на меня пустыми глазами. Неизвестный не позаботился о том, чтобы прикрыть ее веки, и хоть я делаю это каждую ночь – закрываю ее глаза – они все равно осуждающе продолжают смотреть.