Дин протер глаза и подавил зевок.
- Отправляйся в постель.
- Мне страшно.
Мне тоже страшно оставаться наедине с тобой, - хотел сказать он, но вместо этого накрыл ладонью глаза. Затем зарылся пальцами в волосы, и подвел итог:
- Ладно, я немножко побуду с тобой, пока ты не заснешь.
- Когда я засыпаю, он возвращается, - просто ответила она. И Дин понял, что ее «мне страшно» - не повод задержаться в его постели. Это повод не спать вообще. Повод не возвращаться в мир, где живут ее монстры.
Он вдруг вспомнил:
- Хочешь ее, мальчишка?
- Нет, я не хочу ее.
- Лжешь.
- А если и так?
- Тогда убью тебя.
Он не знал, что делать. Но он не мог признаться ей в этом. Ему хотелось вернуть ее домой и забыть об этом страшном, странном знакомстве и их связи, и в то же время он знал, что если избавится от Леды, то никогда не узнает правды. Только она, Дин чувствовал, знает, что происходит. Все ответы хранятся в ее голове, и ему нужно добраться до того уголка, где они спрятаны. Пусть и придется перед этим пройти через ад.
Он не доверял ей и постоянно был начеку, как и сказал Кае. Но, тем не менее, он чувствовал, что она не причинит ему вреда. Крошечная, невинная Леда Стивенсон? Пусть она и целовала его только что горячо и пламенно, пусть и пыталась добраться до его тела, она все равно еще ребенок.
Когда ему удалось вернуться в свою импровизированную кровать и уснуть, он вдруг обнаружил, что это была первая, первая ночь, когда Леда больше не кричала. Но какие же тогда сны ей снились?
Эндрю Дин не хотел бы этого знать.
Этой ночью Леда Стивенсон не кричала, потому что никто не трогал ее против воли. В ее сновидении детектив Дин не отверг ее. Во сне, после настырного поцелуя, Леда не сдвинулась с места. Она смотрела на мужчину совсем по-другому, изучающе, проверяя, что он сделает, если она повторит маневр и вновь прикоснется ему. И, так как он не двигался, Леда осторожно приблизилась к нему, переступая коленями по матрацу. Она присела рядом. Во сне не было ни брезгливости, ни смущения. Футболка задралась выше бедра, поэтому голой кожей Леда чувствовала рядом ладонь Дина, упирающуюся в матрац. Она знала: он тоже чувствует неумолимое, беспощадное притяжение. Дин пристально вглядывался в ее белоснежное лицо, похожее на чистейший жемчуг, в то время как она отвела взгляд и посмотрела в сторону. А затем протянула руку в сторону включателя и раздался щелчок. Погас свет. Разум Дина во сне Леды Стивенсон – это фитилек свечи, и когда она поднесла к нему губы и легонько подула, Дин перестал себя контролировать. Во сне он первый поцеловал ее. Порывисто и страстно. Так нежно, как никто раньше. Леда взяла его ладонь и положила на свое голое бедро. Тогда Дин почувствовал мурашки на ее коже, небольшие шрамы. Кончики пальцев находили борозды и останавливались на микросекунды. А Леда все двигала его безвольной рукой вверх. А затем подалась на встречу Дину, и это был условный сигнал.
Она что-то пробормотала во сне, и молодой человек, настроенный на волну чудачеств своей соседки тут же распахнул глаза и нахмурился в сторону ее угла. Его сердце колотилось, ведь хоть он и заверял себя, что Леда Стивенсон не опаснее пауков, живущих в стеклянном ящике у племянника детектива Гаррисона, подсознательно он ждал момента, когда она схватит нож и вгонит его в грудь. Или себе или Дину.
… - Тогда убью тебя.
Но этого все не происходило, и это пугало. Дин будто жил рядом с взрывным устройством. Он и сам частенько оказывался на грани. Потому и забрал Леду Стивенсон к себе.
Дин всегда обитал на свету, но лицом к темноте. И началось все еще давно – в тот день, когда Мартина Грейс ухитрилась и позвонила своей сестре. Если бы та не готовила ужин. Если бы в комнате был кто-то еще кроме крошечного Дина в колыбельке. Он бы не был тем, кем теперь является. Но потом Эльза покончила с собой ужасным, страшным способом – спрыгнула с моста. И он углублялся дальше в тень: когда белой простыней накрыли тело детектива Гаррисона, лежащее на холодном секционном столе, когда Леда попыталась убить себя в ванне, когда они нашли труп Майи и Сьюзен в переулке.
Он шел глубже в темноту. И знал: подвергая себя в опасности сейчас, когда он держит беловолосую Леду Стивенсон за запястье, перевязанное марлевыми повязками, он все еще жив. Но как только он отпустит ее руку и откажется искать ответы в ее призрачных голубых глазах, он перестанет быть собой и погибнет. Потому что страх в нем победит.
Он стоял несколько минут в тишине квартиры, привыкая к сумраку. За окном мелькали огни, где-то вдалеке его любимая река продолжала безустанно бурлить, разбиваясь о подводные камни, огибая их.