- Я ЖЕ СКАЗАЛ НЕ ЗАГОВАРИВАТЬ С НЕЙ!
Я сжала зубы и заболели десна.
Отпусти ее, - мысленно приказывала я, - отпусти ее.
Будто услышав мои мысли, он выпустил беловолосую девочку, и та безвольной тряпичной куклой, от которой безжалостно отрезали нити для управления, упала на пол. Мне показалось, что этот человек собирается пнуть ее тельце, чтобы продемонстрировать свои способности, показать, как сильно мне стоит его бояться.
- Я не хочу знать, кто ты, - сказала я. - Я хочу знать, зачем ты меня похитил.
Он рассмеялся, засовывая руки в карманы брюк, но смех этот был похож на иронический кашель.
- О, - пробормотал он, глядя на меня добрым взглядом. Повернулся к Леде, по щекам которой беззвучно катились слезы, спиной, и добавил со знанием дела: – Прекрасная особь.
Особь?
Я вспомнила Стивена Роджерса. Вспомнила его липкие от моей крови пальцы с налипшей пылью. Вспомнила, как он елозил по моему животу ладонями, восхищаясь теми участками кожи, которые еще не были тронуты, и мышцы болезненно сокращались при каждом прикосновении, а желудок превращался в игольное ушко, сквозь которое болезненно и с трудом протискивалось отвращение.
Стивен тоже считал меня просто особью. Не человеком.
Плечи незнакомца дернулись в усмешке - он явно был удовлетворен тем, что произвел на меня впечатление, хоть и не знал, что оно вернулось из прошлого. Я ждала. Ждала нападения, ждала истязаний, ждала вопросов. Ждала чего-то. Мужчина молча изучал мое лицо, на котором, готова спорить, было выражение терпеливого ожидания. Я давно научилась контролировать свое лицо, свои эмоции. Стивен Роджерс научил меня. Он преподал мне хороший урок: никогда не показывай страх перед хищником. Четыре года назад, сидя в клетке, я поняла одну простую вещь: если все равно придется умереть, нужно заставить жизнь длиться так долго, насколько это возможно.
Глядя в глаза незнакомца, который вовсе не выглядел как психопат, я вновь, как и четыре года назад, приказала себе бороться. Даже если мне не удастся выбраться отсюда живой, я буду знать, что сделала все, что было в моих силах, чтобы выжить.
Если он все равно меня убьет, - решила я, - то я не стану поддаваться и играть по его правилам.
- И что дальше?
Я привела себя в чувство собственными размышлениями; напомнила себе, что мои ноги свободны, и я могу бороться. Я, в конце концов, пока еще не мертва, а значит, нужно выяснить больше информации о незнакомце. Раз я попала в клетку к зверю, не стоит сразу же бездумно нападать и провоцировать его.
Я смотрела на него изучающе, как и он смотрел на меня. Леда в это время застыла в странной позе, привалившись к стене и откинув голову назад. Она не сопротивлялась, даже когда он напал на нее, так что лучше не надеяться на ее помощь.
Ничего, - успокоила я себя. - Я сама справлюсь. Я солдат. Я боец. Я защищу нас.
Незнакомец продолжал молчать, а внутри меня ураган переворошил внутренние органы. Чем больше он изучал меня, тем сильнее я сомневалась, что ему нужно. Может он торговец частями тела? Руки, ноги, кожа – все это прекрасно ценится на черном рынке. Эта мысль посещала меня и раньше, когда я валялась полумертвая в клетке Стивена. Но я больше не в клетке. Я больше не та запуганная девочка, я стала сильнее. Если я выжила однажды, смогу сделать это и во второй раз.
Наконец незнакомец не выдержал этой молчаливой игры в гляделки и, голосом, в котором сквозило искреннее непонимание, осторожно спросил:
- Ты что не боишься меня?
В его голосе было не восхищение, нет, хотя он мог бы восхититься, что его жертва не испытывает страха. Это было что-то другое, очень похожее на тревогу. Но затем я заметила, как его плечи расслабились, а в глазах забрезжила надежда, будто он придумал хорошее оправдание своим опасениям. Он вытащил руки из карманов и с облегчением хлопнул в ладоши:
- Ты не боишься меня, Кая!
Я тоже испытала сильный приступ облегчения, ведь на самом-то деле я боялась этого незнакомца, который хотел от меня неизвестно чего, но он, к счастью, не догадывался об этом. Он замечает только очевидное, а то, что скрыто под слоями кожи и в глубине моих темных задумчивых глаз, совершенно не видит. И хорошо.
После минутной тишины последовал следующий странный вопрос:
- Ты меня знаешь?
Вот поэтому он обрадовался - потому что решил, что раз я не испугалась его, то значит мы знакомы? А мы… знакомы?
Судорожным прыжком я рухнула в колодец памяти, хоть и знала, что искать лицо незнакомца среди других тысяч одинаковых лиц – бессмысленное занятие. Наконец я ответила, что не знаю его, и получила колоссальное удовольствие, увидев, как он нахмурился, всем своим видом выражая подозрение. Не сводя с меня взгляда, он сделал несколько шагов то в одну сторону, то в другую. Подошвы его ботинок выбивали из досок пыль, и вибрация бежала дрожью по моим лодыжкам и коленям. Я затаилась, в ожидании резких движений или внезапных ударов, не выпуская его из поля зрения. Ведь зачем-то он меня сюда приволок. А значит, даже если не сейчас, то потом, обязательно последуют и удары, и что-нибудь хуже. Это подтверждал его взгляд - взгляд гурмана, которым тот одаривает огромный и сочный кусок мяса, прикидывая как лучше его приготовить и чем украсить блюдо.