- Я убью тебя.
И теперь я ее услышала. Маргарет Айрленд пряталась где-то там, где-то за грозами убить, произнесенными истерическим голосом. Я услышала голос мамы, которая рыдала после смерти отца ночами напролет. Я отчетливо услышала маму, которая боялась подойти ко мне в больнице после похорон Джорджи, маму, которая почти на коленях умоляла отца не возвращать меня в военную школу.
- Проблема в том, - Джек проигнорировал ее угрозы, как пустой звук, - что я нашел тебя первее. Тебя и мою дочь.
Снова повисло молчание, и я почувствовала, как горят глазные яблоки – я слишком сильно распахнула глаза, будто это помогло бы услышать мамины возражения, заявления, что звонивший несет бред. Но целую минуту ничего не происходило, а затем в тишине амбара, нарушаемой моим оглушительным сердцебиением, раздался мамин голос. Она с расстановкой произнесла:
- Если ты тронешь Каю, я уничтожу тебя. Ты понял? Я сотру тебя в порошок. Я…
- Прекрати, Мэгги, - отмахнулся Джек рассмеявшись. Я смотрела только на его мобильный телефон в руке, но краем глаза увидела радушное выражение его лица, будто он говорил со своей подругой детства. – Ты уже опоздала с угрозами. Я нашел свою дочь. Мы мило побеседовали. Она не могла поверить, что я говорю правду, представляешь? Но, конечно, этот небольшой разговор с тобой, Маргарет, все очень хорошо прояснил. Думаю, теперь Кая все поняла, ведь она, к счастью, не глупая девочка.
Он смотрел на меня, говоря эти слова, растягивая их будто комплимент. Мне хотелось закричать в ответ, что его слова - ничто. Хотелось закричать, что Маргарет Айрленд - моя мать, только она и больше никто. Хотелось крикнуть, что я люблю ее несмотря ни на что, люблю ее больше жизни. Но я не кричала, потому что не хотела ее пугать. Она итак напугана. Не может не быть.
Я никак не могла понять, кто моя мама на самом деле, ее исчезнувший несколько минут назад образ из памяти никак не хотел складываться вновь. Моя мамочка такая чуткая, и я на нее совсем не похожа. Мама - розовая роза без единой колючки, мама - полевая ромашка, росшая среди буйной зеленой травы, мама любит искусство и любит джаз. Она любит выращивать кактусы и… мама хранила секреты.
- Мне придется научить мою малышку всему тому, что умею я.
- Нет! - отрезала она визгливым голосом. – Не тронь мою дочь! Не смей!
- Она моя дочь! – в один миг разъярился Джек, сжимая в кулаке мобильный телефон. Он позабыл о представлении, отвернулся от меня и стал вопить в трубку: - Ты похитила Дэйзи Келли! Ты украла мою дочь, и думала, я никогда об этом не узнаю?! Ты забрала моего ребенка, и думала, что сможешь сохранить свой секрет?!
- КАЯ! – Заорала мама, перебивая Джека. Динамик на мобильном телефоне стал хрипеть. – Не важно, что он говорит тебе! Он монстр! Не верь его словам! Кая! КАЯ, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!
- ЗАТКНИСЬ!
- Я люблю тебя, мама! – крикнула я в ответ, но она уже не услышала, потому что Джек отключился и швырнул телефон об стену. Затем он в два преодолел расстояние, разделявшее нас, и схватил меня за рубашку, рванув к себе.
- ЗАТКНИСЬ! – Он тряс меня за рубашку, мотал туда-сюда так, что гремели цепи, и от грохота проснулась Леда. – ЗАТКНИСЬ! Я сказал тебе заткнуться, маленькая дрянь!
Я ударила Джека носком ботинка в колено, а когда он изумленно замолчал, отшатнувшись, нанесла второй удар в живот. Затем ухватилась за цепи, и, оттолкнувшись от пола, ударила его обеими ногами в грудь с такой силой, что тот отлетел на несколько шагов назад и шлепнулся на спину, лихорадочно вскинув руки к потолку.
Леда заверещала, вскакивая и бросаясь ко мне, будто собака, сорвавшаяся с поводка желая защитить хозяина. Но Джек схватил ее за ногу, и она упала рядом с ним, ударившись локтем об пол. Она заплакала, скорее всего от обиды, чем боли, а Джек, не обращая на дочь внимания, медленно поднялся на ноги. Его красное от злости лицо, сверкающие сталью глаза, сжатые в ладони кулаки и тяжелое дыхание - все в полной мере демонстрировало угрозу и говорило:
- Тебе нужно бояться, меня, Кая. Если я могу растоптать, будто окурок сигареты носком ботинка, свою родную дочь, которая жила со мной все эти годы, то что я сделаю с тобой?
Джек произнес, тяжело дыша:
- Ты точно такая же как она.
Я выдержала его смертоносный взгляд, даже не поежившись, потому что в венах все еще бушевал адреналин, кружилась голова, а к локтям скатились новые горячие дорожки крови.
- Наверное, - задумчиво продолжил он, вдруг вскинув руку и погрозив мне пальцем, - придется хорошенько наказать тебя, за то, что напала на отца.