- Наверное, да. Но люди, которых я забыла, никогда не подходят ко мне во второй раз.
- Я подойду, - поспешно сказал он. – Главное что я тебя помню, Кая. – Я в ответ нахмурилась, а он уже протянул свою руку для рукопожатия: – Меня зовут Ной.
Я без раздумий пожала ее, поинтересовавшись:
- Ты учишься в этой школе?
- Нет, - он убрал руку и откинулся на спинку сидения, – здесь учится мой младший брат. Он мечтает основать свою рок-группу. Только не говори моей маме, а то она сойдет с ума, - добавил он с усмешкой.
- Не скажу. Так мы...
- Из одной школы, да, - закончил он. – Сегодня я видел тебя в кафе, в обществе трех незнакомок из старшей школы Эттон-Крик.
Я мигом припомнила парня, которого девушки обсуждали за нашим столиком, и мне вдруг стало интересно: вдруг он подсел потому, что слышал, что о нем говорили?
Я размышляла над этим лишь секунду, а Ной уже отложил пачку с орешками на кресло позади себя, достал из кармана толстовки мобильный телефон, и бросил в мою сторону вопросительный взгляд:
- Можно с тобой сфотографироваться?
- Зачем? – мои брови непроизвольно взлетели вверх.
- Чтобы у меня были доказательства нашего знакомства. Я выложу фото на фейсбук, и когда добавлю тебя в друзья, ты сможешь понять, что я не обычный незнакомец.
- Меня нет на фейсбуке.
Ной не растерялся:
- Тогда просто сфотографируемся на память.
Между нами было кресло, но я все равно почувствовала непривычную близость, когда он склонился ко мне, вытянув руку с мобильным телефоном вперед. Я не стала отстраняться. Была удивлена, если не шокирована. Ощущение было странным, ведь обычно люди не заговаривают со мной ни с того ни с сего, а тем более мальчики из моей школы. Кроме Селены у меня даже друзей нет. Они думают, что это слишком хлопотно – пробиваться сквозь мой щит. А Ной солнце. Ему не страшно.
Мы даже ни о чем в особенности не разговаривали. Я не знала о чем говорить и нужно ли задавать какие-нибудь вопросы – все еще была удивлена. Ной, казалось, не говорил, потому что чувствовал себя комфортно в тишине. Его щеки больше не были забавного розового оттенка, но голубые глаза по-прежнему смеялись. Он не задавал вопросов, потому что, казалось, итак знал все, что хотел.
Наше время подошло к концу. Вниз по мраморным ступенькам скатился мальчик лет восьми и повис на руке Ноя, потянув его в сторону выхода. Он помахал мне:
- Привет, Кая!
- Привет, - я тоже махнула ему рукой. Движения были зеркальными, - я делаю то, что делает эта странная семья. Они улыбаются, я улыбаюсь в ответ, они на прощание машут руками, и я машу тоже.
Прежде чем уйти, Ной пообещал, что завтра переборет страх перед моей кислой миной и присядет за мой столик за обедом. И я принялась с нетерпением ждать завтрашнего дня.
- У тебя есть моя фотография, - напомнил он, улыбаясь белозубой улыбкой. Его брат повис на его предплечье, прижимая к груди шелестящий пакет с орешками. – Не забудь меня, Кая.
Он шел задом наперед, а брат волок его за кончики пальцев.
А затем они оба исчезли, и коридор погрузился в тишину. Вновь все стало обыденным и серым. Я опустилась в кресло и посмотрела на экран мобильного телефона. На фотографии мы с Ноем едва уместились в одном кадре. Он ослепительно улыбался, а я лишь попыталась улыбнуться, чтобы не выглядеть рядом с ним призраком. Но все равно выглядела. Ярко контрастировала с его живым выражением лица, обаятельной улыбкой, ямочками на щеках и светлыми волосами.
Он подписал эту фотографию:
«Кая Айрленд и Ной Эллисс, 10. 12. 12»
Я не забуду его. Ни за что не забуду эти пронзительные глаза, добрую улыбку и мягкий тембр голоса.
***
Отец часто повторял, что страха на самом деле не существует, и я ему поверила. Но однажды страх приобрел реальные очертания, необъятные формы, с которыми мне пришлось внезапно столкнуться. Однажды случилось то, к чему я не была готова. Случилось то, о чем никто меня не предупреждал. Мне пришлось столкнуться с реальностью. Пришлось встретиться лицом к лицу со Смертью.
Сколько себя помню, я пыталась скорее вычеркнуть из памяти все, что было связано с болью и страхом. Пыталась локализовать больное место, срочно вылечить, чтобы забыть. Пыталась быстро разделаться со страхом, пока он не парализовал все тело. Я всегда контролировала его. До того, как десятого декабря меня и мою восьмилетнюю сестру Джорджи похитил Стивен Роджерс.
Тогда я поняла, что вытолкнуть его из сознания мало – он вернется вновь. Он вернется более сильным, придет вместе с Безнадежностью и Болью. Папа обманул. Он солгал, когда сказал, что страх находится в моей голове. Он выбрался наружу. Он ступил на землю и обнял меня. Сдавил в тисках. Заставил захлебываться слезами, а затем хватать ртом воздух. В итоге страх все отнял. Ничего не осталось.