–Верьте, мы – люди этого нового мира. Пора, братья и сестры!
Громовая речь не оставила сомневающихся. С последними звуками в зале началось волнение. Не было более сидящих обхватив колени горюющих людей. Кровь заструилась в жилах, внезапный смысл озарил их сознание. Как блуждающие во тьме идут на свет костра, так люди, потерянные после трагедии, поверили Киму.
Наутро он, молодецки запрыгнув в кузов «скорой помощи», помогал грузить нехитрые пожитки обитателей госпиталя. После томительного бездействия последних недель работа воодушевляла с небывалой силой. На тех, кто показательно ничего не делал и со скучающе-безразличным видом прогуливался вокруг, старались не обращать внимания. С легкостью перетащили они аварийные генераторы, погрузив на некогда рейдерские машины запасы топлива и бухты кабеля. Десяток ушел с Лисом собирать материалы для будущей стройки. Через пару часов первая тройка автомобилей выдвинулась в путь. Следом, с перерывом в полчаса, ушли остальные. Пыль, поднятая этими передвижениями, улеглась не скоро, мягко ложась на следы протекторов.
СТАНЦИЯ
Зло вышагивая круги по каюте, Тридцатьседьмой на грани отчаяния – весь план летит к чертям. Третьи сутки на ногах, сотни листов испорченной бумаги, скомканной и разбросанной по углам. Пепел, равномерным слоем покрывающий стол. Стены испещрены формулами и графиками. Все не то. Мозг, распухший и багровый от напряжения, раздраженно пульсирует от каждой мысли. Шум крови в ушах делает остальные звуки второстепенно-неразличимыми. Временами ему казалось, что решение уже близко, нужно только протянуть руку и ухватить его. Но схваченная за маленький скользкий хвостик мысль оказывалась лишь дымом, рассеиваясь и вновь ускользая сквозь пальцы. Что-то демоническое было в этом – бесконечная попытка найти выход в темном лабиринте, наполненном потусторонним тихим смехом и блуждающими огоньками, заводящими в тупик. Наверняка такая пытка есть в одном из кругов ада.
Хриплый, бурлящий крик рвется из горла. Сколько раз он мог бросить эту глупую миссию. Спуститься посреди города на шаттле и править до конца дней своих, получая удовольствие от жизни. Прекрасные женщины, первоклассные блюда, вина редчайших сортов и абсолютная власть. Кто пойдет наперекор божеству, спустившемуся с небес? Пьянящая и сладкая перспектива, приятно щекочущая гордость и самолюбие.
Только врожденное плебейское отношение к титулам, званиям и прочим атрибутам власти, за последние годы перешедшее в просто органическое неприятие подобного удерживало его. Ненависть к спесивым и самовлюбленным царькам и императоришкам, мнящих себя центрами если не Вселенной, то Галактики точно, выжигает эти мысли начисто.
Гораздо чаще Тридцатьседьмой падал в бессилии на постель и рыдал. Все виделось тщетным, глупым, невозможным. Кто он? Возомнил себя вершителем истории, спасителем. Мессия без штанов. Самому становится тошно и смешно. В такие минуты Озерон кажется лишь кошмарным сном, нелепой игрой разума. Осьминог безумия затягивает в цепкие объятия и велик соблазн не сопротивляться этим мягким и липким щупальцам.
Вера. Падая в эту черную бездну, хватаясь кончиками пальцев за крошащиеся края реальности, Тридцатьседьмой вспоминал самое сокровенное, запрятанное в глубины сознания, чтобы не дай бог истончить и обесцветить слишком частым использованием, воспоминание…
Внезапность решения как луч света, напоминающий, что иногда нужно смотреть не только по сторонам и под ноги, как учат серьезные люди в очках с роговой оправой. Что было причиной?
Паранойя. Сжигающая доводы разума и всепоглощающая. Эдакий сифилис сознания – поражает, разлагает и уничтожает личность изнутри. Больной мозг в последних адских муках боли рождает чудовищ, обращая и уподобляя себе окружающую реальность. И как любая болезнь, паранойя заразна. Безумные секреты государственной важности, сводившиеся к тому, кто сколько продал и кому, сколько раз в день президент ходит в туалет и сколько ест очередной генерал. О, достигшие власти умеют использовать паранойю и сопутствующую ей истерию на удовлетворение собственного чрева и амбиций. Однажды принявшие условия игры, затеянной давным-давно неизвестным разумом, гениальным в своей извращенности, они сами стали заложниками системы, порождая новые, более тяжелые формы недуга. Общество оплетено невидимыми нитями, дергая за которые можно управлять этой полуголодной и ожесточенной толпой. Ни одна программа коррекции не искоренит этого свойства человеческой натуры, заложенного в самой сущности вида – желание властвовать. А там где есть жажда власти, есть и любовь к подчинению.