Его менее стойкий собрат, буфет, раскачивается от ударов, в любую секунду готовый упасть. Что собственно и происходит – с громоподобным стуком вывалился в распахнувшиеся двери сервиз, украсив паркет сотнями фарфоровых осколков. Секундой позже с тяжелым скрипом сверху на него упал буфет, освобождая путь рвущимся внутрь бойцам. Первый ворвавшийся поскальзывается на россыпи осколков, и, нелепо взмахнув руками, растягивается на полу. Дротик с транквилизатором попадает точно в шею. Второй так и не успел помочь товарищу – Тридцатьседьмой сразил его еще в дверном проеме.
«Богиня, это же мясо, а не бойцы!» – тоскливо подумал Лламо. Он все еще пытается вернуть контроль над телом. Почти удалось сжать кулак, но поднять его все еще не по силам.
Предательски трещат петли высаживаемой двери. Метнувшись на балкон, Тридцатьседьмой аналогичным образом успокаивает все еще пытающегося пробиться через окно – теперь он обвис на тросе, раскачиваясь под завывания ветра.
Краем взгляда отметив застывшие лопасти вертолета, Тридцатьседьмой испытал смутное беспокойство – странно, что они заглушили двигатель. Но тут стало совсем не до размышлений: под напором тарана с протяжным сухим стоном сломался казавшийся крепким засов. В распахнувшиеся двери вваливаются еще двое штурмующих и по инерции напарываются на расставленные кресла. Комично пытаясь удержать равновесие, они теряют драгоценные мгновения. Быстро перекатившись под прикрытие стола, Тридцатьседьмой точными выстрелами укладывает в сон обоих.
Свежее дыхание ветра заполнило вновь тихую комнату. Откладывая в сторону винтовку, Тридцатьседьмой взглянул на часы – стычка заняла всего лишь минуту. Можно считать, что ему повезло – это действительно оказались не самые опытные вояки. Ни тебе слезоточивых гранат, ни переговоров – сразу штурм. Хоть здесь полегче. Тактическое преимущество исчезло – наверняка сейчас готовятся к вылету элитные подразделения. Скоро здесь станет совсем жарко.
Постепенно действие стимуляторов прекращается – уже начинает болеть голова, немного стягивает мышцы ног, предвещая жестокие судороги. Пора реализовывать оставшуюся часть плана.
Он повернулся к все еще неподвижно сидящему Лламо. Гигант почти не виден в полутьме комнаты, можно различить лишь белозубую улыбку да желтизну глазных яблок.
–Генерал. Вы меня слышите? Нам нужно многое обсудить…
–Мне нечего обсуждать с убийцей моих людей!!! – взревел Лламо, бросая рывком всю свою массу на оторопевшего Тридцатьседьмого. Удар плечом в солнечное сплетение валит Тридцатьседьмого назад. Падая, он чуть не сломал спину об край стола – такой силы получился удар. Еле дыша, пытается уворачиваться от атак навалившегося сверху генерала – тот использует голову на манер молота. Противно хрустнул нос от столкновения со лбом Тридцатьседьмого – Лламо несколько не рассчитал силы и угла атаки и, закусив губу от боли, сползает на пол.
Отпихнув в сторону окончательно обессилившего генерала, Тридцатьседьмой прислонился к столу. Попытался восстановить дыхание, но скрючивается в приступе боли – сказываются последствия приема стимуляторов. Ужасно ноет все тело. Сейчас не самый подходящий момент для приема еще одной дозы, но ситуация не оставляет выбора – нужна ясная голова.
Пошарив за поясом, он извлек ампулу со слегка светящимся голубоватым раствором. С первой попытки защитный колпачок трудно снять сведенными судорогой пальцами. Как и со второй. Наконец, третья попытка удалась. Тридцатьседьмой глубоко вдохнул, быстро проглатывая содержимое. Тошнотворный вкус, но потрясающий результат – огненная волна вмиг очищает тело от боли.
Взглянув на неподвижно лежащее тело, Тридцатьседьмой задумался – может, стоит дать немного и Лламо? На секунду он засомневался, помня неожиданную атаку. Но все-таки решился и влил несколько капель в полуоткрытый рот.
Лламо задергался как в припадке и чуть не ударился об ножку стола. Подскочив и дико вращая глазами, он попытался сбить Тридцатьседьмого, но тот уклонился. В тесноте и темноте трудно драться: почти нет пространства для маневра да и осколки под ногами не облегчают задачи. Тридцатьседьмому надоела эта возня и он решительно перехватывает руку Лламо за запястье, резко выворачивая пойманную конечность: