–Мы нужны им живыми, иначе они нас бы давно расстреляли. Придержи их на пару минут – он вынул чемодан из сейфа. – Здесь мои планы, все схемы, связи и контакты, бери и уходи.
–Ну уж нет, не для этого я нашла тебя. Ты пойдешь со мной!
Внезапно мир замедлился. Две фигуры словно материализовались за спиной Тридцатьседьмого. Тигрица обернулась на сдавленный крик, но было уже поздно – они схватили его.
–Брось оружие, агент. Никто не пострадает.
–Лови! – он пнул кейс к ней. – Освободи меня, богиня, и беги.
Миг сомнений. Нет, лучше уж здесь и сейчас, больше они по их правилам не играют. Пистолет на вскидку. Только выстрелить не успела. Мгновенный паралич. Отказ всех органов чувств. Боец аккуратно вытаскивает иглу инъектора из сонной артерии девушки.
Надев кислородные маски на застывших агентов, отряд упаковывает Готлиба в экранированный мешок. Командир лично закладывает пиробомбы по периметру дома.
Зафиксировав факт зачистки местности, штурмовики отбыли на орбиту, унося в трюме серебристого шаттла последних людей и первую свободную искусственную личность.
Академия.Трибунал.
Обратный путь Тридцатьседьмой провел в бессознательном состоянии и очнулся уже в Академии. С агента сняли психограмму9, от чего целый месяц он больше напоминал овощ, психомоторные функции отказали почти полностью и несколько дней его держали на аппарате искусственного поддержания жизни. Позже медик уточнил, что проблема с сердечной мышцей решена положительно – теперь ее заменяет полностью автономный имплантат. Уже тогда Тридцатьседьмой удивился количеству приложенных усилий на пустую формальность трибунала.
Однако, был в этом и положительный посыл – значит, она тоже может быть жива. И есть вероятность увидеться на заседании. Эта мысль грела холодную после всего пережитого душу. Потихоньку появилась надежда на снисхождение. Попытаться убедить их сохранить им жизнь. Или хотя бы ей. Отправить их в ссылку на необитаемую планету. Уж там-то они опасности не представляют.
Настал день Д. С утра медик ввел ему ударную дозу стимуляторов, после чего Тридцатьседьмой почувствовал, что ближайшие часы он сможет внятно говорить и ясно мыслить. Вскоре некто – агент так и не смог вспомнить его имя, вошел в палату и велел быть готовым через две минуты.
Агент, в парадной – читай, свежевыстиранной и отглаженной форме, на выходе протянул руки. Сопровождающий покачал головой – нет, наручников не будет. Тридцатьседьмой снова удивился. В полном молчании они шли по пустым коридорам до учебного корпуса. Немного робея, Тридцатьседьмой переступил порог. На помосте у панорамного экрана расположились Основатель и Академик, беспристрастная охрана, укрывшаяся в тенях – более никого в зале на сотню мест. Оставив подконвойного у трибуны, сопровождающий удалился. Мрачная атмосфера тишины давит на сознание, не смотря на все попытки агента сосредоточиться. Неверный звездный свет не может изгнать сумрак из залы, оставляя возможность воображению дорисовывать невидимые контуры и образы.
–Господин Тридцатьседьмой, агент влияния Корпуса, мы призываем вас к ответу – серьезно и сухо начал Основатель. – Вы обвиняетесь в прямом неподчинении приказу Корпуса о приостановке программы коррекции на планете, известной как Озерон. Ваши действия на планете оценены как нарушение статей Кодекса о контактах с до-космическими цивилизациями. Что так же поставило под угрозу дальнейшее осуществление программы коррекции.
Тридцатьседьмой, с неестественно прямой спиной и улыбкой мертвеца стоит за трибуной. Лицо Академика в этой светлой полутьме кажется серебряной маской осуждения, а острые черты Основателя выделяются игрой света и тени – ни дать ни взять царь Минос.
–Данные психограммы недвусмысленно свидетельствуют о вашей дееспособности и исключают помешательство как смягчающий фактор – продолжил резко Основатель. – В данных обстоятельствах решение трибунала однозначно. Смерть.
Наверное, будь у него старое сердце, Тридцатьседьмой упал замертво от инфаркта – так резко подскочило давление. И ради этого его везли за сотни тысяч парсеков, выхаживали после процедур психографии? Лучше бы допросили на Станции и скинули тело в утилизатор, ей богу.
Тягостная тишина вновь воцарилась в зале. Как минута молчания перед скорбным действием. Слово взял Академик:
–Наблюдатель свидетельствует, что действия агента форсировали начало изучения космоса. В частности, в момент работы штурмовой группы зафиксирован старт первого искусственного спутника планеты. – скрипучий старческий голос проникает сквозь шум в ушах Тридцатьседьмого. –Характерно, что расшифровка транслируемого сигнала – МИР ЕДИНСТВО ОЗЕРОН. Руководствуясь объективным фактом начала космической программы и соображениями совести, он отменил приказ на зачистку агентов и причастных лиц.