– Не удивлен, господин майор, все-таки вы – профессиональный разведчик. Именно так ее зовут.
– Секрета здесь особо нет, просто в бреду вы часто произносили ее имя… Я запомнил… А вы умеете скрывать свои чувства, для разведчика это очень важно. Вы очень хорошо подготовлены для больших дел, и я думаю, что из вас выйдет настоящий профессионал. Единственная ваша слабость – это женщины! Они вас запоминают. Вы часто ходите в публичный дом? – неожиданно спросил Гемприх-Петергоф.
– Не чаще, чем другие, господин майор.
– Не чаще, – кивнул тот. – И тем не менее каждая из них вас помнит. Знаете, что они говорят? Если он будет воевать так же горячо, как любит, то из него получится великолепный солдат Третьего рейха. Неплохо сказано, а?.. Хотите, дам хороший совет, как вы можете уцелеть в этой мясорубке?
– Да, господин майор.
– Постарайтесь не выделяться среди остальных солдат. При общении с женщинами не допускайте ничего лишнего! Взяли от нее, что хотели, и немедленно уходите. Вы меня поняли?
– Так точно, господин майор!
– Кстати, женщины не только восхищаются вами, но и строчат на вас доносы. Мне приходится их читать. Занятное чтение, я вам скажу. В вас определенно что-то есть, женщины всегда очень остро чувствуют незаурядного человека.
– И что же они такого обо мне пишут?
– Пишут, как прекрасно провели с вами время, и добавляют, что не мешало бы этого русского парня отправить на виселицу. Ох, уж это женское коварство!
– Я на них не в обиде. Мне пришлось побывать в могиле… Каждая из женщин лечила мне душу, они сумели мне дать куда больше, чем я им.
– Для недавнего покойника вы себя прекрасно чувствуете и здраво рассуждаете.
– Спасибо, господин майор, просто стараюсь ни в чем себе не отказывать. Когда понимаю, что этого всего могло не быть… просыпается новая жажда жизни.
– Не каждый может похвастаться такой жаждой жизни. Иногда живые больше напоминают покойников, а у вас совершенно другая история.
– Просто у меня есть цель.
– Ваша цель – Маруся?
– Именно так! Я бы хотел увидеть любимую женщину хотя бы одним глазком, – не колеблясь, ответил Аверьянов.
– Может быть, это даже и неплохо, если вам есть куда возвращаться… А теперь давайте поговорим о деле. Мы хотели сначала отправить вас в Архангельск, но потом решили, что такими агентами, как вы, не разбрасываются, и наше командование решило поручить вам задание особой важности.
– Уж не Сталина ли убить? – невесело хмыкнул Михаил.
– Это очень хорошо, что вам не изменяет чувство юмора, – рассмеялся майор. – Но Сталина убивать не нужно. Во всяком случае, этим займутся другие… Вы вернетесь в свой родной город Вологду. Командование учитывает тот факт, что вы родом из этих мест.
– Спасибо, господин майор, – кивнул Аверьянов. – Для меня это настоящий подарок.
– Вот только не нужно меня благодарить. Вы туда поедете не для того, чтобы навестить своих родных и выпить водки с друзьями.
– Я это понимаю.
– Вот и прекрасно. Что касается документов, то волноваться вам не следует. Вы получите заключение врачебной комиссии об освобождении вас от военной обязанности. Мы вам даже не будем ничего отрезать или делать в вашем теле дополнительные дырки, у вас их и так предостаточно, вполне хватит на трех повоевавших бойцов! А тому, кто засомневается, можете смело показать свои ранения.
– Разрешите не согласиться с вами, господин майор.
– В чем именно?
– Лучше иметь на руках командировочное удостоверение. Попасть на военные объекты легче военнослужащему, чем списанному по ранению.
– Пожалуй, что вы правы. Так и сделаем.
– Можно задать вопрос?
– Задавайте.
– Кто еще будет со мной в группе?
– Вас будет четверо: Тарасюк, Лиходеев, Падышев и, естественно, вы.
Аверьянов учился с ними в одной разведывательно-диверсионной школе, правда в разных группах. Он – в группе радистов, а они – в диверсионной. Вряд ли их имена были подлинные, но вот то, что все трое были «крещеные», в этом сомневаться не приходилось. Собственно, они и не скрывали некоторые этапы из своей биографии. Лиходеев сознательно перешел на сторону немцев с окопной листовкой в кармане, служившей пропуском для добровольного перехода бойцов на сторону германских войск. После двухмесячного обучения в школе для полицаев был направлен в ягдкоманду, в которой принимал участие в карательных экспедициях. О былых делах рассказывать в школе было не принято, собственно, как и о своей прошлой жизни, лишь однажды он мимоходом обмолвился о том, что вывозил на расстрел евреев. Позже Лиходеев был отобран в диверсионно-разведывательную школу, где прошел полный курс.