— Куда ты идешь? — спрашиваю я.
— Подожди! — ее голос доносится откуда-то из дома.
Я мечусь по полу, обдумывая, что может произойти, если Корпорация Формулы отклонит контракт. При одной только мысли у меня сводит живот. Теперь, когда я снова почувствовал вкус гонок, я не уверен, что смогу больше игнорировать тягу к треку.
Отказ уничтожит меня еще до того, как появится шанс вернуться к былой славе.
Хлоя возвращается в комнату, сжимая в руке розовый блокнот.
— Что это? — показываю я.
— Я собираюсь поделиться с тобой небольшой порцией волшебства.
Это все, что она делала до этого момента. Она как будто рассыпает эльфийскую пыльцу, куда бы она ни пошла, превращая мою жизнь в то, ради чего стоит вставать с постели. И самое главное, она превращает меня в человека, который чувствует себя достойным любить не только кого-то другого, но и себя.
Хлоя предлагает мне сесть в кресло. Я следую ее примеру из любопытства, и она придвигает другое кресло рядом со мной.
Она открывает свой дневник на чистой странице.
— Я хочу, чтобы мы загадали желание.
— Это твой дневник желаний?
Она прикусила губу и кивнула.
— Ты делишься со мной своим дневником желаний? — наяву голос звучит так же недоверчиво, как и в мыслях. — Почему?
— Я думаю, что фраза, которую ты хотел сказать, это «спасибо», — она сталкивается своим плечом с моим.
— Я удивлен.
— Ничего особенного. Правда. — она закатывает глаза.
Я смотрю на нее, приподняв бровь.
— Ладно, это действительно довольно важно. — Она сжимает пальцы вместе, оставляя сантиметровый зазор.
— Ты позволишь мне украсть желание?
— Кража означает, что ты берешь без спроса. На самом деле, я отдаю одно желание бесплатно.
— Почему?
Хлоя любит этот дневник, и я хочу подтолкнуть ее к пониманию — почему это имеет для нее большое значение. Чтобы она поняла, что она чувствует глубже, чем просто увлечение, похоть или дружба. Я отчаянно хочу, чтобы она поняла, что любит меня. Ее действия кричат об этом, но слова никак не слетают с губ. Я никогда не думал, что буду жаждать такой привязанности от человека, который не дает ее добровольно. Но, черт возьми, если это не делает Хлою еще более интригующей, заставляя меня попотеть ради этого.
Хлоя проводит пальцем по пожелтевшей странице.
— Ты мне очень дорог.
Ладно... хоть что-то.
Она продолжает.
— И ты заслуживаешь того, чтобы твое самое большое желание было исполнено. — Она берет ручку и пишет что-то на странице.
Я желаю, чтобы Корпорация Формулы позволила Сантьяго Алаторре снова участвовать в гонках.
— Теперь все решено. Очевидно, что в следующем году ты поедешь с Бандини. Этот дневник не валяет дурака. Я гарантирую.
— Можно я тоже что-нибудь напишу? — промурлыкал я.
Ее губы складываются в букву О. Она делает паузу, затем кивает и протягивает мне ручку. Я начинаю писать на странице, но ее рука накрывает мою.
— Подожди, — она переворачивает страницу на чистую.
— Зачем ты это сделала?
— Новая страница, новое желание. Я устанавливаю правила.
Я смеюсь про себя, записывая свое желание. То, о котором я думал уже довольно долгое время.
Я желаю, чтобы Хлоя Картер влюбилась в кого-нибудь, достойного ее любящего сердца восьмидесятых годов. Чтобы она нашла ту любовь, которая сокрушает душу, разрывает сердце, разжигает страсть. Любовь, которая заставит ее отчаянно желать большего, потому что ничего удивительного не должно быть в меру. Такую же любовь я нашел с ней.
Я роняю ручку, и она скатывается в середину блокнота.
Хлоя смотрит вниз на страницу, сохраняя молчание.
— Твое молчание никогда не приводит ни к чему хорошему, — я подталкиваю ее в плечо.
— Это твое желание?
— Я написал его, не так ли?
Она щиплет меня за бок, прямо в том месте, которое заставляет меня вздрогнуть.
— Придурок.
— О, от тебя я приму это как заигрывание.
Она качает головой.
— Ты совершил ошибку.
— Что ты имеешь в виду
Ее глаза скользят от дневника вверх. Цвет ее радужки кажется более ярким, чем когда-либо, голубые блики переходят от сапфирового к акварельному.
Мое сердце колотится в груди, пока я жду ее ответа.
— Ты не можешь желать того, что у меня уже есть.
Я никогда не думал, что одно предложение может нести в себе столько смысла. Хлоя словно запустила серотониновую бомбу в моем мозгу.
Она улыбается шире, глядя на мое лицо.
— Я люблю тебя. Я влюблена в тебя. Такой любовью, которая приводит меня в отчаяние, заставляя думать, что я схожу с ума.
Я встаю и притягиваю ее к себе, приникая мягким поцелуем к ее губам.
— Скажи это еще раз.
— Я люблю тебя, Сантьяго Алаторре.
— Я никогда не устану слышать это.
Ее улыбка ослабевает.
— Я не знаю, что мне делать — бояться или радоваться.
— Оставайся счастливой. Всегда счастливой.
— Да, но я также не могу не бояться, — шепчет она.
— Почему?
— Потому что есть два вида любви.
— Какие?
— Любовь, которая процветает, и любовь, которая убивает.
Что-то внутри замирает от ее слов, заставляя реальность рухнуть вокруг меня. Это стирает восторг, который я испытал от признания Хлои в любви.
Я отчаянно хочу, чтобы у меня с Хлоей был первый вид любви, но не могу не беспокоиться о втором. Не потому, что я намеренно причинил бы ей боль. Есть только одна вещь, угрожающая всему, что мы построили. А секреты способны разрушить самые прекрасные вещи, и я задаюсь вопросом, не является ли мой секрет самым смертоносным из всех.
Глава 43
Хлоя
Что-то с Маттео сегодня не так. Я не могу определить, в чем дело, но он почти не смотрит на меня. Как будто его здесь нет, хотя я сижу на диване напротив него. Сначала было странно, что он не проявил никакого энтузиазма, когда я показывала ему свои детские фотографии. Это было неприятно, но я списала это на его плохое самочувствие. Но теперь он даже не улыбается, когда говорит о Джованни. А я знаю, как сильно он любит Джованни.
— Ты в порядке? — я судорожно сжимаю руки.
Он качает головой, как будто это может заставить исчезнуть то, о чем он думает.
— Нет.
Я замираю.
— Что случилось?
Он вздыхает. Его взгляд проникает в меня и приковывает к месту.
— Я должен тебе кое-что сказать.
О, Боже. Это не может быть к добру. В последний раз, когда кто-то хотел мне что-то сказать, я оказалась на заднем сиденье полицейской машины из-за Ральфа.