— Подожди. Хлоя! Подожди! — Маттео зовет сзади. — Пожалуйста, дай мне шанс объяснить все получше. Как только ты успокоишься, так сразу.
Все, что я могу сделать, это кивнуть головой. Мне нужно больше ответов, какими бы болезненными они ни были. Возможно, это будет нелегко, но мне нужно узнать об отце, а этого никогда не произойдет, если я сбегу. Я не могу разговаривать с Маттео до конца сегодняшнего дня. Если я это сделаю, то разобьюсь на тысячу кусочков, а я не готова к такому разрушительному опыту.
С болью в сердце лучше справляться наедине, в первую очередь, вдали от тех, из-за кого она случилась.
Глава 44
Хлоя
Когда я возвращаюсь в дом Сантьяго, я уже в состоянии боевой готовности. Слезы высохли, оставив на моих щеках полосы румянца. Когда я возвращаюсь, Сантьяго нет в дверях. Я отчасти благодарна ему, потому что это дает мне возможность обдумать его поступок.
Я иду в свою спальню и оставляю дверь открытой, не заботясь о том, войдет ли Сантьяго.
Ему не потребуется много времени, чтобы найти меня. Я бы пожалела его за ту бурю дерьма, в которую он попал, но, в конце концов, он сам является ее причиной.
— Что происходит? — его брови сходятся вместе, когда он видит мой чемодан на кровати.
— Я уезжаю, — мой голос звучит как лед.
Стук его iWalk заполняет тишину.
— Что? Почему
Я пожимаю плечами и бросаю свою одежду в чемодан, не заботясь о том, как она приземлится, лишь бы попала туда. Я отчаянно пытаюсь сделать этот процесс как можно более безболезненным для себя. Я не трушу перед лицом боли, но даже у меня есть свои пределы. И вот этот человек — высшее испытание для меня.
— Маттео рассказал мне об отце, — я бросаю в багаж пару кроссовок с усилием, и они шлепаются на мою одежду.
— Что ты имеешь в виду? Посмотри на меня, — Сантьяго неуверенно кладет руку мне на плечо.
Я вздрагиваю от его прикосновения, и он отшатывается.
— Не притворяйся, что ты не знаешь. Он рассказал мне все, включая то, что ты несколько дней знал о моем настоящем отце и не рассказал. Если я о чем-то и прошу тебя во время этого разговора, так это больше не притворяться. Думаю, мне хватит твоей лжи на всю жизнь, — мой хриплый голос ломается. Я моргаю, сдерживая слезы, грозящие хлынуть из глаз.
Я могла плакать при Маттео, но я отказываюсь плакать при Сантьяго. Он последний человек, который заслуживает моих слез, особенно, когда он является их причиной.
— Хлоя, пожалуйста, послушай меня. Я не лгал тебе.
Я крутнулась на месте.
— Для меня утаивание правды — это то же самое, что и ложь; неважно, как ты хочешь обосновать это в своей голове. Ты знал истинную личность Маттео и ничего не сказал. Ты позволил мне жить как ни в чем не бывало. И что еще хуже, ты позволил мне поверить, что мой отец действительно жив, а это просто жестоко.
Он отшатнулся.
— Я не хотел этого. Я просил его рассказать правду, а он не послушал. Ты должна мне поверить. Когда ты приходила к нему домой в первый раз, он должен был рассказать тебе. Таков был план.
Все сходится.
— Ты знал. Вот почему ты хотел пойти со мной.
Он кивает, чувствуя себя неловко, когда я начинаю хмуриться.
— И именно поэтому ты набросился на меня, когда я вернулась и задала сотню вопросов. Ты знал, даже тогда.
Он делает глубокий вдох.
— Да.
Я кладу руку на кровать, нуждаясь в опоре.
— И что ты сделал, когда понял, что он не сказал мне правду?
— Я пошел к нему и сказал, что у него нет выбора, кроме как рассказать тебе настоящую историю. Что ты имеешь право знать, что твой отец умер. Этот человек хотел постоянно притворяться, что он твой отец, черт возьми. Без меня, кто знает, смог ли он. Я делал только то, что считал лучшим для тебя, чтобы убедиться, что ты узнаешь это от правильного человека.
— Ты должен был сказать мне сразу, как только узнал. Я думала, что мы были близки. Что мы понимаем друг друга, — мой голос надрывается, совпадая с чувством внутри меня. Все болит, пока я тону в своих мыслях.
— Конечно, мы близки. Я люблю тебя. Нет ничего более близкого, чем это, — он делает шаг ко мне.
Я делаю один шаг назад, ударяясь задницей о тумбочку.
— Если бы ты любил меня, ты бы не стал притворяться, что Маттео — мой отец. Я рассказывала тебе истории о нем. Мы смеялись над безумствами, которыми он делился со мной. Почему ты сидел там и делал вид, что не знал все это время?
Он вскидывает руки вверх.
— Я пытался защитить тебя! Я подумал, что будет лучше услышать это от него, а не от меня.
— Почему?
— Потому что я боялся причинить тебе боль. Я знал, что это разрушит тебя, если ты узнаешь о своем отце от меня.
— Ну, оказалось, что твой выбор причинил мне гораздо больше боли.
— Пожалуйста, дай шанс объяснить свои мотивы.
Я качаю головой.
— Нет. Я не могу сделать этого прямо сейчас. Мне нужно пространство.
— Ты сказала, что не покинешь меня.
— Это было до того, как я узнала, что ты можешь лгать мне прямо в лицо и даже не вздрагивать при этом. Я чувствую себя дурой, раз доверилась тебе. Ты хоть знаешь, как это тяжело для такого человека, как я? Или как мучительно признаться, что я кого-то люблю? Но я должна была этого ожидать. Ты вырос в окружении любви, а я выросла в манипуляции при помощи любви.
Он начинает говорить, но я прерываю его.
— Я больше не могу здесь оставаться.
— Ты собираешься вернуться в Америку? — его голос наполнен паникой.
— Нет. Пока нет. Мне нужно больше поговорить с Маттео и узнать о своем отце.
Он вздрагивает.
Да, придурок, я не останусь здесь из-за тебя.
— Но то, что я остаюсь, не значит, что я хочу жить здесь после того, как узнала, что ты сделал.
Он упирает руки в бока, как будто это ему нужно сдерживать себя.
— Не уходи. Пожалуйста.
Я застегиваю чемодан и стаскиваю его с кровати, игнорируя Сантьяго.
— Хлоя, остановись. Пожалуйста, — его голос дрожит. — Ты должна остаться здесь. Я пойду и поживу в другом месте. Мне на это наплевать.
Я останавливаюсь, моя рука застыла на ручке багажа.
— Что? — почему он предлагает что-то подобное?
— Я хочу, чтобы ты осталась здесь. Я знаю, что сейчас ты не совсем веришь мне, но я люблю тебя и не хочу, чтобы ты жила в каком-то отеле. Это место всегда будет твоим домом, если ты захочешь. К тому же, это даст тебе возможность видеться с Маттео в любое время.
— Я не хочу этого сейчас.
— Но ты можешь, и, по крайней мере, ты будешь в нескольких минутах ходьбы. И это бесплатно, — он спотыкается на своих словах, как будто ему нужно успеть произнести их до того, как я брошусь к выходу.