Я киваю головой и поворачиваюсь обратно к своему багажу.
— Хорошо.
Он испускает дрожащий вздох.
— Ты дашь мне шанс все исправить?
Я даже не пытаюсь смотреть в его сторону.
— Люди не похожи на твои машины. Ты не можешь починить то, что сломано и не подлежит ремонту.
— Я бы сказал то же самое о себе, но потом появилась ты. Я не собираюсь говорить тебе, что мне жаль. Я собираюсь показать это.
Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но слова не выходят. Волна усталости накатывает на меня, и под ее тяжестью плечи опускаются. То, что я оставалась сильной, берет свое.
Он вздыхает. Его шаги удаляются прочь. Замок на входной двери поворачивается не сразу. Вместо облегчения, вызванного отсутствием Сантьяго, меня захлестывает волна грусти.
Я заползаю на кровать и сворачиваюсь в клубок. События сегодняшнего дня тяжелым грузом лежат у меня на душе. Именно тогда, когда я думала, что в моей жизни все идет правильно, Бог бросил мне на колени бомбу и ожидал, что я ее обезврежу.
Мой отец мертв, Сантьяго знал и ничего мне не сказал, и причина, по которой я вообще приехала в Италию, бессмысленна.
Я не знаю, что делать дальше, но я знаю одно. Я ненавижу лжецов, но каким-то образом влюбилась в самого отъявленного из них.
* * *
— Заткнись, блять! Это не может быть реальностью, — кричит Брук в свой телефон.
— Ух, — я падаю обратно на матрас, позволяя поролону поглотить меня целиком. По крайней мере, Брук выслушала всю историю, прежде чем начать кричать. Все, до мельчайших подробностей, включая то, что касается Сантьяго. От его обмана до того, что он позволил мне остаться в его доме, а сам он даже не жил здесь.
— Как это вообще возможно? Тест не может быть неправильным.
Я вцепилась в болтающуюся нитку моих потрепанных пижамных штанов и потянула.
— Они близнецы. Идентичные близнецы. Это значит, что у них практически одинаковая ДНК. Это наука.
— Это глупость.
— Это не делает ее менее правдивой.
— Черт, — голос Брук стал лишь хриплым шепотом.
— Ага, — я смаргиваю слезы, застилающие глаза.
— Что ты собираешься делать теперь? Ты хочешь вернуться домой?
Мысли наводняют мою голову. Я едва могу уложить в голове все, что Маттео сказал мне, не говоря уже о том, чтобы принимать решения об отъезде. Любая подобная мысль тут же сменяется размышлениями о Сантьяго и о том, как он скрыл от меня правду. Как я могу доверять человеку, который прикидывался при мне, что не знает, кем является Маттео на самом деле?
Брук вздыхает.
— Что ты собираешься делать?
— Налить вино в детскую бутылочку и поплакать, чтобы уснуть?
— И?
— Я не знаю. У меня не было достаточно времени, чтобы придумать план. Ты первый человек, с которым я поговорила после того, как моя жизнь превратилась из «Оригинального фильма канала Дисней» в «Дневники Чернобыля».
Она фыркнула.
— «Дневники Чернобыля» был ужасным фильмом.
— Это точно.
— Не хочешь подключиться по FaceTime?
— Тебе вообще нужно спрашивать?
— Бери свое любимое вино и ноутбук. Давай устроим вечер свиданий.
Мое горло сжалось.
— Брук?
— Хм?
— Я ценю тебя. Просто чтобы ты знала.
— Мерзость. Оставь эти трогательные слова для девятидюймового члена, в который ты влюбилась.
— Люди не влюбляются в члены, — я впервые за вечер рассмеялась несмотря на то, что от ее слов у меня защемило в груди. У Брук всегда есть способ стереть мою боль, даже если это на несколько часов.
— В человека или в его придаток? Потому что у меня есть аргументы в пользу обоих.
Мой смех переходит в полноценный приступ хихиканья.
Постепенно боль в груди уменьшается при мысли о том, что Сантьяго обманул меня. Конечно, я понимаю, что он не солгал прямо, но утаивание правды все равно считается обманом.
Но почему я не чувствую столь сильного гнева или расстройства, когда Маттео поступает точно так же? Это потому, что я слишком отчаянно нуждаюсь в связи с отцом, чтобы переживать? Или это потому, что я добровольно дала Сантьяго возможность разрушить все барьеры вокруг моего сердца, прежде чем он разбил его?
Боже, как я ненавижу эту перебранку, происходящую в моей голове. Никто не предупредил меня о том, что происходит после того, как люди влюбляются. Как после титров — радуга исчезает, и мир возвращается в реальность ливней и уродливых дней.
Но если честно, чего я ожидала? Ведь это я влюбилась в человека, который строил отношения, обманывая других. Мне не на кого злиться, кроме себя. Я, по сути, тот идиотский поросенок из «Трех поросят», который думал, что жизнь хороша в доме из соломы, пока большой, плохой волк не разнес дом и не доказал, что я ошибалась.