— Значит, ты копаешься в чьей-то жизни без какого-либо подобия приватности? Есть ли какие-то границы, которые ты не переступишь?
— Ты бы поступил так же, если бы был на моем месте, — возражает он.
— Все в порядке, — Хлоя сжимает мою руку под столом. От этого прикосновения моя кожа начинает трепетать по-новому, на что я боюсь обращать внимание. — Ральф — парень моей матери… Он больше не представляет для меня опасности, тем более что я нахожусь далеко от дома. Когда я была подростком, мой социальный работник настоял на том, чтобы оформить ордер после того, как его поймали за тем, чего он не должен был делать. Но после этого он больше никогда меня не беспокоил. Судя по тому, какой он ленивый, я думаю, что он скорее опасен для самого себя, — ее смех не делает ситуацию легче.
Что это вообще значит? Какие жалкие ублюдки ошивались вокруг нее из-за ее матери? Я застыл, уставившись на нее, как удивленный идиот. Именно таким идиотом я и не должен был быть, если она является моей настоящей девушкой. Я выравниваю черты лица, игнорируя настоятельную потребность выпытывать у Хлои ответы.
Она и Ноа встречаются взглядами. Ни один из них не отступает, поскольку он читает ее лицо, как безэмоциональный робот, которым он, как правило, является рядом с кем-либо, кто не является членом семьи.
Хлоя поднимает подбородок и откидывает плечи назад.
— Если ты и беспокоишься о том, с кем Марко будет общаться, то это должен быть Сантьяго. Он может научить его каждому плохому слову, пока тебя нет. А еще у него ужасные навыки общения с людьми, так что мне будет жаль Марко.
— Эй, это не мило, — щипаю ее за бок, улыбаясь, когда она смеется и отталкивает меня.
У меня возникает искушение прикоснуться к ней снова. Мне нравится, как загораются ее глаза, а кожа краснеет из-за меня.
Все присоединяются к смеху, и напряжение рассеивается.
— Пожалуйста, расскажите нам, как вы познакомились. Сантьяго не потрудился поделиться этим утром — Майя хлопает в ладоши.
Иисус.
Хлоя постукивает указательным пальцем по губам.
— Однажды я была в…
— В парке, — закончил я за нее.
— Точно. В парке. И я лезла на дерево, — она замирает.
— Чтобы помочь той бездомной кошке, — предлагаю я.
— Да. Этой бедной кошке. У нее не было клока шерсти и отсутствовал один глаз, — Хлоя впечатляюще поджимает губы.
Я совершенно очарован ее выступлением. Черт.
Майя наклоняется к нам, ухмыляясь как сумасшедшая.
— Продолжайте!
— Ну, я упала с дерева, потому что твой брат напугал меня.
Я сдерживаю смех только силой воли. По крайней мере, эта часть ее истории — правда.
— Нет! — Майя отшатнулась назад.
— И что потом? — Ноа улыбается Хлое, явно довольный результатами своего маленького теста. Придурок.
— Мы спасли кошку и вместе отвезли ее к ветеринару. Сантьяго прижимал ее к себе, как маленького ребенка, что было очень мило. После этого он определенно привлек мое внимание, — Хлоя демонстрирует движение, заставляя свои идеальные сиськи приподняться на дюйм.
Чтоб. Меня. И после этого она определенно завладела моим вниманием. Это официально. Хлоя должна убраться отсюда. Она представляет опасность для моего самообладания, что говорит о многом, потому что у меня его бесконечное количество, когда дело касается женщин.
— Я удивлен, что Санти вообще покинул свой маленький замок, чтобы пойти в парк. Ноа вытирает сироп с пальцев Марко.
— Теперь, когда я его знаю, я тоже удивлена, что он это сделал, — Хлоя кивает. Все, что она говорит — абсолютная чушь, но, как ни странно, точная. — Думаю, он не смог удержаться, чтобы не прийти мне на помощь.
Я не должен наслаждаться этим фарсом так сильно, как наслаждаюсь.
— Шорты, которые она надела, сделали спасательную операцию стоящей.
Хлоя шлепает меня по руке. Я громко смеюсь, наслаждаясь тем, как розовеют ее щеки.
Майя и Ноа смотрят на нас двоих. Ноа скрещивает руки и ухмыляется, а моя сестра открыто смотрит на меня.
Я отворачиваюсь, мне не нравится их пристальный взгляд.
Остальная часть завтрака проходит без проблем. Мы с Хлоей демонстрируем домашнее блаженство, она вытирает посуду, которую я мою.
Я подпрыгиваю на месте, когда Марко украдкой поднимает штанину моих треников, пока я убираю посуду. Мой первый грязный секрет, который я хранил от Хлои, выплывает наружу, когда Марко умоляет Железного человека помочь ему полетать.
Хлоя смотрит на мою ногу. От того, как она несколько раз моргает, у меня сводит живот. Этот взгляд я сразу же интерпретирую как отвращение. Я ненавижу это. Но больше всего я презираю себя за то, что чувствую себя ничтожеством. Именно этого я пытаюсь избежать, не впуская в свою жизнь новых людей.