— Нет, — фыркнула я. — Но, если серьезно, я не уверена, что буду делать. Идея поговорить с ним лицом к лицу приводит меня в ужас.
— Понятно. Но я верю в тебя и твои желания. Это должно произойти.
Чем чаще я слышу это, тем больше в это верю. Но не зря говорят: «Будь осторожен в своих желаниях». Я просто еще не поняла, почему.»
* * *
Я смотрю на те же ворота, к которым подходила три дня назад. На этот раз я не вижу машин на подъездной дорожке и не слышу музыки, доносящейся с заднего двора.
Я смотрю на магнитофон рядом со входом. Неважно, сколько я кричу своим конечностям двигаться к нему, я остаюсь на месте. Вопросы наводняют мою голову каждый раз, когда я думаю о том, как заговорить с Маттео. Как я должна представиться? Что, если он скажет, что знал обо мне все это время и не хотел со мной знакомиться? Что если он спросит, как складывалась моя жизнь до этого момента, и моя откровенность отпугнет его?
Моя уверенность тает с каждым новым вопросом, всплывающим в голове. Я набираю номер Брук, отчаянно нуждаясь в поддержке.
Она берет трубку на втором звонке.
— Как дела, сучка? Мне интересно, где ты была все утро.
— У вас там сейчас еще ночь. Что ты вообще сейчас делаешь?
— Дорабатываю последние детали для своего проекта. Чем ты сейчас не занимаешься, раз уж позвонила мне, чтобы отвлечься?
— Я не могу этого сделать.
— Ты не можешь заняться сексом с горячим парнем, который живет в жутком замке?
— Нет. Я не могу найти в себе мужество поговорить с Маттео. Мое тело напрягается всякий раз, когда я набираюсь смелости, чтобы посетить его дом.
— Может быть, ты боишься, что это не будет естественным знакомством?
— Я не уверена, что слова «Привет, я дочь, о существовании которой ты не знал» могут звучать естественно.
— О чем ты думаешь?
— Что ты имеешь в виду?
— Да ладно. Я знаю, какая ты. Ты склонна к импульсивности, и я хочу посмотреть, смогу ли я отговорить тебя от нового плана.
— А что, если я устроюсь на работу в кофейню, которой он владеет?
— Откуда ты знаешь, что он владеет кофейней?
— Ммм… Я следила за ним вчера после нашего телефонного разговора.
Брук присвистнула.
— Черт, девочка. Теперь ты нарушаешь все возможные законы. Сначала ты подглядывала, потом тебя обвинили в старом добром взломе и проникновении, а теперь ты кого-то преследуешь? Где была эта бунтарская жилка, когда нам было по шестнадцать и я умоляла тебя тайком пойти со мной на вечеринку Джека Гибсона?
— Я не хотела, чтобы меня выгнали из очередного дома.
— Но теперь ты на пути к более постоянному дому. Большой дом, если ты меня понимаешь.
Я смеюсь.
— Ну, дело сделано. Я оставляю свое незаконное прошлое позади. Я больше не та девушка.
— Вау, ты быстро преображаешься.
— Брук…
— Хорошо! Боже, ты действительно стала серьезной в последнее время. Итак, вернемся к твоей работе в кофейне.
Я постукиваю ногой о землю.
— Как тебе такой план?
— Ужасный. Ты не любишь кофе.
— Ну, работа в кофейне не требует обязательного условия «любить кофе». Все, что мне нужно делать, это продавать его.
— И варить его.
— Нет ничего, что YouTube не сможет исправить.
Брук хихикнула.
— Итак, я поняла, что ты планируешь остаться там намного дольше, чем те две недели, которые мы планировали.
Я прикусила губу.
— Да. Я могу дать объявление о сдаче моей комнаты в субаренду, и тогда мы не будем мучиться с оплатой аренды, пока меня не будет.
Брук прищелкнула языком.
— Не волнуйся об этом. Я уверена, что смогу найти кого-нибудь из школы, кому нужно место для ночлега.
— Спасибо.
— Ты можешь поблагодарить меня, поделившись всеми грязными подробностями этого приключения. Я серьезно не могу дождаться будущего развития событий о том, как ты пытаешься скрыть свою настоящую личность, работая на своего отца.
Я вздыхаю, прижимаясь головой к прохладному металлу ворот. Не помню, когда в последний раз я так сомневалась в себе. И я не уверена, что способна добиться того, о чем всегда мечтала.
Семья, которую я могу назвать своей.
Глава 9
Сантьяго
Есть вещи, которые я хочу навсегда забыть о своей жизни. Первое, — каково это, ходить с двумя нормальными ногами. Второе, — ощущение адреналина, текущего по моим венам, когда я участвовал в гонках Prix. И третье, — это то, как Хлоя целовала меня, словно ей нужно было реанимировать поврежденную часть моего сердца, которую я считал давно исчезнувшей.