— Кстати, о столкновениях…
Я втянула воздух.
— Что случилось?
— Я столкнулась с твоей мамой.
— Нет. Когда?
— Да. Сегодня утром она снова заходила к нам в квартиру. Я не видела ее, когда выбегала за дверь, и в итоге пролила кофе на свою любимую блузку, когда наши тела столкнулись.
Я поморщилась, мысленно отметив, что мне нужно оплатить счет Брук за химчистку.
— Ты шутишь.
Брук вздыхает.
— К сожалению, нет. Пока я стояла там, пропитанная обжигающе горячим кофе, она имела наглость спросить меня, была ли ты там. Я сказала ей, что ты в Европе.
— Ты что?!
— Блять. Я знала, что это не то, что нужно было говорить, — она застонала. — Прости. Я виновата. Но если честно, я плохо соображала. Весь мой кофе попал на рубашку, а не в рот.
Я вздыхаю.
— Тебе не нужно извиняться передо мной. Она не твоя проблема.
— Но я все равно чувствую себя виноватой.
Я ненавижу ставить Брук в такое положение. Она не должна выступать в качестве буфера между моей матерью и мной, особенно когда меня нет рядом.
— Не надо. Пожалуйста. Это ведь она была не права. Что она сказала, когда ты сообщила ей, что меня нет в стране?
— Она спросила, работаешь ли ты стюардессой, потому что только так ты можешь позволить себе путешествовать.
— Вот сука.
— Согласна. Я сказала ей, чтобы она отвалила и пожелала хорошего дня.
Я прислонилась к стойке, убирая с лица распущенные волосы.
— Может, мне позвонить ей и сказать, чтобы она больше не приходила к нам? Я не хочу, чтобы она беспокоила тебя, пока меня нет дома.
— Нет. Не обращай на нее внимания. Если я чему-то и научилась у своих жутких бывших парней, так это тому, что повышенное внимание только подкрепляет их поведение.
— Правда?
— Да. Я проверяла это снова и снова. Сначала они расстраиваются, потому что ты не даешь им то, чего они хотят, но в конце концов они сдаются и находят кого-нибудь другого для домогательств.
— И это работает?
— В конце концов. Она же не может получить от тебя деньги, если тебя здесь нет.
— Ты права.
Она смеется.
— Как обычно.
— Спасибо, что справляешься с ней и терпишь меня. Как я могу загладить свою вину перед тобой?
— Найди мне мужа. Все, что я прошу, это кого-нибудь с большим…
— Брук!
— Сердцем! Большим сердцем.
Я хихикаю, забрасывая все тревоги по поводу моей матери в дальний ящик. Она не может беспокоить меня, когда я нахожусь за тысячи миль. И в конце концов, это я даю людям разрешение причинять мне боль. В конце концов, я выступаю против нее и оставляю эту часть своей жизни позади.
* * *
Звонок мобильного телефона заставил меня проснуться. Я застонала, приподнялась и вытащила телефон из держателя.
— Алло?
— Хлоя. Слава Богу, ты ответила. Мне нужна твоя помощь. Пожалуйста, — голос Сантьяго звучит как полурычание.
Я не потрудилась ответить ни на одно его сообщение после вчерашнего инцидента на озере. Вместо этого я проигнорировала его извинения, как будто их и не было. Дать ему шанс с самого начала было ошибкой. Я должна была догадаться, как легко он лгал всем остальным в своей жизни. Если кто-то может лгать своей собственной сестре, он может лгать кому угодно.
Не хочу признавать, но мне нравилось притворяться перед Майей и Ноа. Это было весело, и я почувствовала себя частью семьи на целых тридцать секунд. Но, в конце концов, ложь — это неправильно, и я избегаю ее любой ценой.
Ну, ложь — это не то, чем я обычно занимаюсь с кем-либо, кроме Маттео. Но эта ситуация оправдана. Я не могу ворваться в замок и признаться, кто я такая, без того, чтобы он меня узнал.
Марко плачет на другом конце линии, вырывая меня из моих мыслей.
— Черт, — простонал Сантьяго.
— Что происходит? Марко в порядке? — я сбрасываю с себя одеяло и встаю.
— Мне нужна твоя помощь, потому что на этот раз Марко действительно болен. Клянусь, я не вру. Его рвет, я не знаю, что делать, и мне очень нужна твоя помощь. Он плачет по маме, а она сейчас на другом конце мира, так что ты — лучшее, что я могу сейчас придумать.
— Ты давал ему какие-нибудь жидкости?
— Только воду, но он не может ничего пить.
Вопли Марко доносятся через динамик.
— Черт, мне надо идти. Я бы не стал просить об этом…
Я игнорирую желание поддержать его. Это то, чего он заслуживает после произошедшего со мной. Но крик Марко о своей маме на другом конце линии заставляет меня отложить гнев на Сантьяго.
— Не беспокойся, я буду через пятнадцать минут.