Полиция следила за тем, чтобы вся эта астрологическая чушь происходила на улицах, но не в лавках. Тут я сделаю маленькое эротическое отступление. Большинство мусульманок либо были вовсе не грамотны, либо читали только на классическом арабском. В некоторых регионах мусульманского мира это и по сию пору так. Во многих лавках профессиональные составители писем предлагали услуги женщинам, которые не могли написать письмо самостоятельно. Когда же астрологам дозволялось работать рядом с писцами, эти плуты заглядывали в гороскопы и запоминали всевозможные интимные подробности, чтобы потом найти подход к женщине.
Абу-Хамид Мухаммед аль-Газали родился в Багдаде в 1058 году. В детстве он был одержим явлениями Божественного. Чтение Корана в юные годы дало ему возможность проникнуть в глубины вероучения и доктрины. Он обучался не только теологии, но и праву, предметам, чрезвычайно далеким друг от друга, однако подарившим его разуму навыки как в диалектике, так и в аргументации. Он был непревзойден. Уже в молодости Газали стал известен в Багдаде. Будучи влиятельной фигурой в обществе, он привык, чтобы ему всегда и везде оказывали особое почтение.
Ближе к концу XI века Газали пережил тяжелейший духовный кризис. Ученого поразил скептицизм. Ни в одной науке, которая была к его услугам — ни в астрономии, астрологии, математике, ни в географии и юриспруденции, — он не мог найти повода для веры. В какой-то момент Газали перестал верить собственным чувствам. Звезды кажутся нашему глазу крошечными, писал он в автобиографии, «не больше динара», но астрономы утверждают, что звезды крупнее планет. А предмет не может одновременно быть и большим, и маленьким. У Газали никак не получалось соотнести то, что он видел, с тем, что он знал. Тогда он перестал доверять собственному рассудку и логике. Его постиг недуг, что, подобно болезни Альцгеймера, разрешает порой своим жертвам наблюдать то, как исчезают их способности и безумие набрасывается на них, словно стервятник. Газали не мог сражаться с сомнением и не желал мириться с ним. И тогда он «замкнул уста». Умолк. Его врач, добродушный багдадец, мудро заметил, что хворь Газали можно излечить, только если «с сердца его снять беспокойство» [89–90].
Хотя впоследствии Бог вернул Газали разум, духовная мука оставила его ненадолго. Он бросил семью и Багдад и к концу жизни сделал открытие, которое обычно осеняет подобных людей: его душа может обрести покой только в учении аннигиляции. Газали написал книгу «Возрождение науки о вере», которая объясняет правоверным порядок действий, предназначенный как для успокоения разума, так и для пробуждения Божественного. Предписывается неизменный ритуал, размышление же осуждается. Этот труд и ныне почитают в мусульманском мире.
Каждый, кто страдает — а через это проходят все, — страдает в одиночку, но страдания у всех одни и те же. Газали как человек своего времени был связан тысячами нитей с неспокойными потоками средневековой исламской мысли. Халиф Харун ар-Рашид, пятый и самый известный из династии Аббасидов, правил империей, которая к концу VIII столетия протянулась от восточного побережья Средиземного моря до границ Индии. Когда же в 809 году величайший халиф умер, власть перешла к его сыновьям, аль-Амину и аль-Мамуну, а они растратили свое наследство в спорах о том, как его поделить. Затем последовало короткое безжалостное столкновение, в котором победил аль-Мамун. Как и его отец, аль-Мамун прилежно учился, но, если знаменитый халиф был готов оставить ученость мудрецам, аль-Мамун сам хотел любоваться ее цветением. Именно аль-Мамун изыскал средства для учреждения величайшей средневековой академии Байт аль-Хикмы, Дома мудрости, и привлек туда ученых со всего Средиземноморья. Говорят, что пророк утверждал: «Чернила ученого священнее крови мученика за веру». И в Доме мудрости появились люди, говорившие на десятках языков. Мусульмане сделались наследниками античной учености. Они хранили древние тексты и, в отличие от европейских ученых, которые беспечно теряли ключи к истокам своей культуры, умели и читать по-гречески. В конце концов, им было рукой подать до Византии.
Безымянные классики Древнего мира вошли в Дом мудрости, бормоча что-то на латыни и греческом, а вышли, свободно и бегло говоря по-арабски. Далее их путь лежал в академии Толедо и Кордовы в Испании, к необжитым и негостеприимным афганским границам или дальним портам арабского «архипелага». Математики жили непосредственно в Доме мудрости. Например, геометр аль-Джавхари, который предложил ложное доказательство пятого постулата Евклида; аль-Кинди, современник и наставник Абу-Машара, занятый реализацией тысяч бредовых интеллектуальных проектов. И аль-Хорезми, царь средневековой алгебры, от имени которого и произошло слово «алгоритм».