Вся эта пасторальная обстановка отдавала… ненатуральностью какой-то, что ли. Впрочем, Борю это уже не волновало — он принял правила игры и повернулся к Бьярси, которая мило щебетала рядом (однако, как ему стало понятно, Борсан не слишком-то равнодушен к ней, но честь и долг рыцаря и друга — прежде всего).
Идиллия была прервана громкими звуками рога, доносившимися от дороги и криками оттуда же. Бьярси посмотрела в сторону дороги и побледнела.
— Борсан, это Ульриг! Он, должно быть, ехал за нами.
Это действительно был Ульриг фон Таарх, давний недруг Борсана, да и Дирона тоже. Над его отрядом, состоявшим из пары рыцарей в позвяквающих кольчугах и нескольких величавых оруженосцев с синими перьями на шляпах, развевалось ультрамариновое знамя с желтым львом на круглом щите.
— Борсан? — деланно удивился Ульриг, подъезжая поближе, — что это ты тут делаешь?
Его голос звучал глухо: лицо было закрыто забралом. Возможности рассмотреть Ульрига у Борсана не было, но он и так знал, что под стальным шлемом скрывается пышная белобрысая шевелюра, а через прорези шлема смотрят по-детски ясные голубые глаза, которые почему-то всегда так привлекают женщин.
— Ступай-ка подобру-поздорову, — недружелюбно буркнул Борсан.
— А, я знаю, — Ульриг проигнорировал его предложение, — смелый Борсан везет женщину для своего друга Дирона. Неужели такой отряд — это достаточная охрана для твоего груза, а, Борсан?
— Для нее достаточная охрана — мой меч.
— Ах, какие мы смелые! Проверим, на спор? Кто выиграет — забирает ее в качестве приза.
— Пошел ты…
— Тебя в детстве не научили вежливости? Ну-ну, ты ведь посматриваешь на нее жадными глазками, я не вижу, думаешь? Скажи, ты уже спал с ней?
Меч вышел из ножен легко, и держать его было вовсе не трудно. Ульриг отпрянул, засмеялся, а затем спрыгнул с коня и таким же изящным движением обнажил свой клинок: по лезвию пробежали блики клонившегося к закату солнца, и оно окрасилось в цвет крови.
— Ты дурак, Борсан. Тебе бы смолчать и утереться, а ты в драку полез. Я убью тебя.
— Пошел бы ты…
— А потом я развлекусь с твоей девочкой.
Боря отчаянно попытался напомнить себе, что Ульриг всего лишь хочет разозлить его. Как ни станно, Борсан успокоился, и пелена, красной завесой вставшая перед глазами, рассеялась.
Ульриг ударил — Борсан отразил удар и сделал выпад сам. Ульриг поймал его меч маленьким круглым щитом с желтым львом, высунувшим красный язык из разверзтой пасти. Лев лишился части хвоста, закрученного хитрой спиралью. Борсану даже стало немного жаль красивой росписи, выполненной в вейерштадтской манере с обязательной окантовкой узора черненым серебром, но у его противника этот щит, вероятно, был не последним. Ульриг пошатнулся, но устоял и даже чуть было не достал Борсана коротким колющим ударом сбоку. К счастью, Борсан успел уйти, и теперь они разошлись на солидное расстояние, кружа вокруг воображаемого центра поля боя и выискивая бреши в защите друг друга.
Еще один выпад Ульрига не достиг цели — и еще один удар пришелся в его щит, который, не вынеся второго прямого попадания, раскололся сверху. Ульриг отмахнулся от оруженосца, который поднес было второй щит, отбросил бесполезную теперь деревяшку и, схватив меч двумя руками, начал вращать его так, что блестящее лезвие, описывая сложную траекторию, закрыло владельца прозрачным серебристым щитом. «Чертова мельница» — прием убойный, если нападающий так глуп, что сунется сквозь эту защиту. Борсан усмехнулся про себя — он соваться не собирался, отлично зная, что долго Ульриг такого темпа не выдержит. Ульриг, кажется, понял это — меч его перестал описывать окружности и остановился, вибрируя, на уровне груди. Но «чертова мельница» даром не проходит — и Борсан отметил, что дыхание Ульрига сбилось. Есть вероятность, что он не успеет среагировать, если действовать достаточно быстро. И, презрев все каноны, он ринулся в прямую атаку.
Ему показалось, что сквозь щели забрала он увидел глаза Ульрига — холодно-голубые, расширившиеся от удивления в тот момент, когда лезвие меча Борсана, пробив кожаное сочленение между пластинами панциря, вошло в тело. Ульриг ахнул и осел на землю.
Борсан взглянул на свой меч. В крови был лишь самый кончик клинка — значит, рана не должна быть смертельной. Носком сапога он отбросил в сторону кинжал — так, на всякиий случай, наступил сапогом на лезвие меча Ульрига и склонился над поверженным врагом, подняв ему забрало.