Анна еще не поняла, что происходит, но уже не сомневалась, что дело плохо. Она помнила про кнопку возвращения, укрепленную у нее за ухом. Но исчезать на виду у всех, так и не поговорив с Акиплешей!
— Что есть ведма? — произнесла она, поворачиваясь к стражнику. — Что говорить этот женщина?
Она рассчитывала потянуть время и все-таки придумать какой-нибудь выход. Но получилось только хуже.
— Она это, истинный крест, она! — еще громче завизжала женщина, а вокруг уже начал собираться народ. — Я как раз в лесу ягоды собирала, вдруг вижу: стоит. А только что никого поблизости не было. Не иначе — с метлы спрыгнула. Но я виду не подала, а потихоньку кралась за ней до самого торжища. И слышала все, что она говорила: все про зелья какие-то выпытывала. Отравить она нас хочет — вот в чем дело! И говорит не по-нашему, а во всем посаде нынче ни одного иноземного гостя не сыщется. Ведьма, как есть ведьма!
Тут нервы Анны не выдержали, она оглядела волнующуюся толпу, а затем метнулась за полог, едва не сбив по дороге толстого торговца. Проскочила заднюю часть навеса, оказавшуюся чем-то вроде склада. Мешки, свертки и корзины разлетались у нее из-под ног. Выскочив в соседний ряд, Анна поняла, что не успеет смешаться с толпой, и с ходу рванула в узкий просвет между двумя палатками. За ними торжище заканчивалось, но от этого было ничуть не легче. Ровная поляна тянулась чуть ли не до самой воды, и нигде не росло ни единого кустика. Только старый покосившийся сарай с болтающейся на одной петле дверью. Раздумывать было некогда, и Анна помчалась к нему, успев заскочить внутрь как раз в тот момент, когда из-за палаток показались преследователи.
Она добежала до конца сарая и уткнулась в глухую стену. Сарай оказался абсолютно пустым, спрятаться здесь было негде. Сквозь дырявую крышу пробивались солнечные лучи, освещая даже самые укромные углы. Оставалось одно — возвращаться назад.
Она сделала два быстрых шага и вдруг ударилась об какую-то не замеченную в полумраке преграду. Повернула в другую сторону и снова наткнулась на невидимое препятствие. В буквальном смысле невидимое. Хуже того — Анна перестала различать стены сарая, дырявую крышу и приоткрытую дверь. Вокруг был только непроглядный серый туман. Она вытянула вперед руку и коснулась чего-то мягкого, но прочного, напоминающего на ощупь хорошо надутый воздухом матрас для плавания. И, судя по всему, она находилась не снаружи, а внутри этого матраса.
Теряя голову от ужаса, Анна со всей силы надавила на кнопку за ухом. Потом еще раз, и еще. Ничего не изменилось.
Анна не знала, сколько времени провела в мучительной неизвестности и неподвижности. Скорее всего, немного, но теперь она начала понимать смысл нелепой фразы про минуту, показавшуюся вечностью. Потом серый туман справа от нее засверкал серебряными искрами, и через мгновение рядом с ней появился давешний бородатый старик.
— Ну, здрава буди, княжна! — произнес он тем же скрипучим голосом. — Вот уж не чаял снова свидеться.
— Аки… Акинфий, — выдавила она из себя.
— Да чего уж там, — хихикнул старик. — Прозывай меня как прежде — Акиплешей.
Но Анне сейчас было не до шуток.
— Значит, это ты поймал меня?
— Я сделал так, чтобы тебя не словили другие. Да и мне так сподручней будет с тобой словом перемолвиться.
— Но как ты это сделал?
Акиплеша покачал взъерошенной головой.
— Не гневайся, княжна, но ты не уразумеешь. Этого пока никто, опричь меня, не разумеет. Поведай-ка лучше, что они мне передать велели.
— Кто «они»? — притворно удивилась Анна и неожиданно поняла, что Акиплеша тоже притворяется, старается говорить, как раб боярина Романа, с которым она когда-то давно познакомилась. Двадцать один год назад. Или семьсот с лишним? Да какая разница?
— Полно, княжна! — махнул рукой Акиплеша, и по этому движению она поняла, что и стариком он тоже прикидывается. А на самом деле сил и здоровья в нем куда больше, чем прежде. А ведь и тогда он в одиночку сумел одолеть боярина. А сейчас, наверное, и от десятка стражников отбился бы. Но предпочел поступить иначе. — Не так уж трудно домыслить, кто тебя сюда послал. Что они хотят?
— Они хотят, чтобы ты вернулся.
— Нет, я не вернусь.
Акиплеша гордо выпрямился и теперь доставал макушкой до плеча Анны.
— Почему? Тебе у них не понравилось?
— Эх, кабы так! — вздохнул беглый чародей. — Нет, хорошо там у них, благостно. И глазу отрадно, и сердцу любо, и голове есть чем себя занять. Это такое сладкое искушение — позабыть обо всем минувшем и наслаждаться жизнью! Только совести все одно было неуютно. Я-то там блаженствовал, а здесь люди мучились. Живые люди, хотя для Кина твоего они уже умерли полторы тысячи лет назад. А для Жюля — и подавно. Но ты-то, княжна, должна понять, каково это — разрываться между мирами.