— Постойте-постойте. Вы что, всерьез думаете, что она отправится в прошлое? Вот так вот, с бухты-барахты? — возмутился Громозека. — Вы являетесь сюда, несете какую-то чушь про трансформацию континуума, и мы должны верить вам на слово?
— К сожалению, да, — Игорь Николаевич развел руками. — В свое оправдание могу сказать, что такой шанс, как сейчас, больше может не представиться.
— А вдруг вы агент Скитальцев?
— Профессор, при всем уважении, они вымерли десять тысяч лет назад, — улыбнулся мужчина в шляпе.
— Да вы, я вижу, большой специалист! Прямо пророк какой-то, — не унимался уязвленный археолог. — Может, тогда скажете, коллега, от чего вымерли Полуночники?
— Я не знаю точно, но думаю, от безысходности, — очень серьезно ответил Игорь Николаевич. — Тесно жить в мире, который предсказуем.
Глава шестая
Спектакль на Пречистенском
Телефон зазвонил в полшестого утра. Коля, человек творческий, к любым событиям до одиннадцати часов относился сугубо негативно, а телефонный звонок воспринимал как оскорбление. В соседней комнате храпел безучастный ко всему, кроме команды центуриона, легионер Гераскин. Агент АА в отставке протер слезящиеся с недосыпа глаза и побрел в прихожую, где на журнальном столике расположился его мучитель. «Наверное, из деканата. Приглашают для беседы», — решил Коля. Поднял трубку, мрачно сказал «алло» и тут же проснулся, услышав взволнованный голос Юли Грибковой.
— Колькин, я только что с дежурства. Мне кажется… Я думаю, Садовскому угрожает опасность, — испуганно выпалила Юля.
— Да что случилось-то? Скажи толком.
— К нам дядечку привезли ночью с подозрением на инсульт. Солидный такой мужик, директор фонда. Оказалось, у него другая болезнь, много хуже, — Юлька выдала что-то на латыни, — среди симптомов часто встречается бред. Он и бредил. На английском. Сначала бессвязно, а потом… ты же знаешь, я после Алиски начала серьезно языки изучать. В общем, я все записала.
— И что там? — Коля похолодел. Вот она, нештатная ситуация. В прошлом что-то пошло не так. Совсем не так.
— Вот, я перевела, — в трубке раздалось шуршание, а потом опять зазвучал Юлькин голос, — … начало операции в девять вечера 22 сентября, адрес: Пречистенский переулок …Институт экспериментальной физики. Группа войдет в здание с двух сторон, обезвредит охрану. Цель — Садовский Николай Васильевич. Провести вербовку, в случае отрицательного результата — устранить. Здание и все разработки — уничтожить. Личный компьютер изъять.
— Устранить, — Коля сжал зубы. Он видел Садовского три дня назад. Тот как раз вернулся со сплава по Чусовой, веселый, бородатый, загорелый. Он крепко пожал Герасимову руку. «Идея пришла, Колян. Такая идея — ого-го! Работы будет масса. Но если выгорит — взрыв, сенсация, настоящая бомба!» С тех пор ученый засиживался в институте допоздна, иногда даже уходил утром вместе с Герасимовым. В девять часов вечера у него был самый разгар творческой активности. Враги выбрали верное время.
— Так, Юль, ты только не волнуйся. Фиме не звонила?
— Нет, я подумала, вы ведь с Садом вместе работаете… Надо же его предупредить как-то.
— Да-да, хорошо. Только пока ничего не делай. Время у нас еще есть. Я сейчас Фиме наберу.
Однако звонить Королеву не пришлось. Он позвонил сам.
— Герасим, вот оно! — возбужденно восклицал бизнесмен. — Нештатная ситуация!
— Ты о чем? — подозрительно спросил Коля. На секунду он подумал, что история с иностранцем в клинике — проделки скучающего без приключений Фимы.
— В смысле, о чем? — опешил Фима. — Ты что, телевизор не смотришь? В стране переворот. Президент с депутатами воюет. Я маму сегодня в Давос отправляю. Мало ли.
— У нас еще хуже. Садовского нужно спасать. — И Коля рассказал Фиме про Юлькиного больного.
— Милиция не поможет, — тут же сказал Фима, — они давно проданы и перепроданы. И к тому же им скоро станет не до нас. На самом деле это хорошо даже. Можно знакомых попросить, они ребята что надо, в Афгане моджахедов били. Но что это даст? За ним все равно будут охотиться, если уж попал в список. Может, правда, предупредить и вывезти в безопасное место?
— Нет, предупреждать нельзя, — Коля вспомнил, какой Садовский упрямый и принципиальный, — он непременно откажется.
— Придумал! — Фима откашлялся. — Ты ему снотворное в чай подмешаешь, а потом Жора его ко мне на дачу вывезет. Ну а дальше — поглядим, объяснимся как-нибудь.