— Так сделайте же это, Сенатор, пожалуйста! — подпрыгнула Алиса.
— Не все так просто. Вы должны мне помочь.
— Как?
— Завтра заседание Сената. Я представлю вас как очень важную гостью. И попрошу кратко высказать свое видение проблем нашей Галактики. Я вижу ваше к ним отношение. Можете себя особо не сдерживать. Чем резче вы выскажетесь, тем сильнее будет шторм, тем сильнее вас оттолкнет от наших «здесь и сейчас» и притянет к вашему «когда и куда».
— Не понимаю, — помотала головой девушка.
— Поймете. Я уверен, вы обязательно поймете. А теперь разрешите откланяться. Очень, очень приятно было побеседовать с вами. До завтра.
Назавтра были сенатские слушания. Разбирали дело новых друзей Алисы — и ее потрясло то, с каким равнодушием эти люди, и не только люди, но разумные существа, облеченные высшей государственной властью, — слушали о страданиях мирных людей, о войне, о том, как голодают дети, как продают и покупают людей, словно скот.
Когда Алисе дали слово — она еле сдерживалась. Она почти забыла, где она, и кто она, и что она должна говорить.
— Вы не сенаторы! — крикнула она, и звонкий девичий голос зазвенел по громадному — наверное, с Луну величиной — залу. — Вы не сенаторы, вы погрязли в бумагах, вы перебираете бумаги, вы отгородились бумажной стеной от своей Республики. Вы сами превратились в бумаги, и вас самих перебирают, как бумажный ворох, тасуют, как карты, — кричала Алиса. — Да. Вы всего-навсего колода карт!
Со всех сторон слышались возмущенные возгласы, вопли, кряхтение и сопение. Сразу с нескольких трибун поднялись Сенаторы, чтобы выразить протест. В Алису бросали комки бумаги — они летели прямо на нее. Алиса вскинула руки, чтобы закрыться, — и налетевший ветер швырнул бумаги ей в лицо, как сухие осенние листья.
Нет, это и были сухие осенние листья.
Алиса оглянулась — она стояла в родном парке у Речного вокзала, и ветер, играя, швырял ей в лицо пригоршни разноцветных листьев. Она оглянулась еще раз, убедиться, что это не сон.
Не сон. Нет, не сон. Вон, через дорогу, ее дом.
— Я дома, — прошептала она. И, не сдерживаясь уже, на бегу в голос закричала: — Папа, мама, я дома!
Часть вторая
Алиса в Зазеркалье
Пиная палую листву, Алиса подбежала к подъезду, взлетела по лестнице, затрезвонила в дверь. Потом, не в силах ждать, забарабанила кулаками.
Соседняя дверь открылась на длину цепочки, выглянула аккуратная старушка:
— Ты чего тут?
— Я же дома! — радостно крикнула девушка. — Я вернулась!
— Никак Алиска, — всплеснула руками старушка. Живая?
— Да!
— Вот отец-то обрадуется, как придет. Сейчас, скоро должен быть уже, подожди.
— А вы наша новая соседка? — спросила Алиса. Она ну совершенно не помнила этой милой женщины.
Та неодобрительно проворчала что-то и захлопнула дверь.
Алиса хмыкнула, пожала плечами. Села на подоконник и, болтая ногами, стала ждать отца.
А вот и знакомые с детства шаги внизу на лестнице. Только медленнее, тяжелее.
«Папа за меня волновался» — вздохнула Алиса.
Действительно, профессор Селезнев выглядел совсем не так, каким она его помнила. Поседел, как-то сник. Не оглядываясь по сторонам, прошел к двери, зазвенел ключами.
— Папа, — шепнула Алиса. И, не дожидаясь ответа, спрыгнула с подоконника: — Папа!!!
Профессор выронил ключи, обернулся:
— Алиса! Девочка моя, правда ты?
— Правда, папа. Я, — она бросилась отцу на шею.
— Наконец-то. Я знал, — бормотал отец, — я верил, всегда верил, что ты вернешься, вот такая, живая, здоровая, веселая, что бы ни говорили.
Алиса быстро наклонилась, подняла ключи, открыла дверь:
— Веселиться-то, — вздохнула, — особых поводов нет. Экспедиция сорвана, Капитан погиб.
— Алиса? — строго смотрит на нее профессор. — Давай зайдем внутрь и поговорим, хорошо?
— Конечно, папа, — щебечет девушка, спиной вперед проходит в квартиру, любуется дорогим отцовским лицом. — Конечно, как скажешь. Как вы тут? Как мама? Как…
— Алиса, — отец с трудом переступает порог, хватается за сердце, бледнеет. — Алиса, мама умерла, когда тебе было три года. Как ты думаешь, как она?
Алиса замолкает на полуслове, пытается вдохнуть — не получается.
Еле выдавливает из себя:
— Как это? Как умерла? Отчего?
— Если ты забыла, — с треском захлопывает дверь профессор, — она умерла от того, что я не смог спасти ее. Не смог вовремя достать лекарство: связи связями, а деньги деньгами. Я совершенно не вижу… Алиса? Подожди, я сейчас, сейчас накапаю нам, подожди.