В дверь постучали. Я прокричал «Войдите», и в комнате появилась Мэг.
— Не возражаете, если я распакую ваши вещи? — спросила она.
— Спасибо, но я могу сделать это сам.
— Это часть обслуживания, — пояснила она, поднимая мой чемодан. — Я ваш дворецкий. — Мэг слегка улыбнулась, позволяя разглядеть намек на иронию. — Вижу, вы уже освоили электронную систему. Остроумно, верно?
— Да уж. Потрясающий набор фильмов!
— У мистера Флека есть все, — сказала Мэг, исчезая в соседней комнате вместе с моим чемоданом.
Я поднялся наверх в кабинет, достал свой ноутбук и подключил его к Интернету. Через наносекунду я уже просматривал свою электронную почту. Среди дежурных посланий Брэда Брюса и Элисон было и то, которого я ждал.
«Дорогой! Тут полное столпотворение. Но я держусь. Скучаю. С».
По поводу этого письма мне в голову пришли несколько мыслей. Первая была такой: «Ладно, наконец-то она объявилась». Вторая выражала надежду: «Что же, по крайней мере, она написала, что скучает». А третья, наоборот, тревогу: «Почему она не написала «с любовью»?»
Затем я заставил себя думать рационально. Салли в данный момент находилась в особых обстоятельствах. В Голливуде профессиональный кризис такого масштаба немедленно превращался в нечто, сравнимое с осадой Сталинграда.
Иными словами, она была занята по уши.
Снова послышался стук в дверь. Вошла приятная женщина лет тридцати: глубокий загар и короткая стрижка; одета в стандартную для острова форму: майка и шорты. Как и Мэг, она напоминала активную студентку университета, наверняка бегающую на свидания к нападающему по имени Бад.
— Приветствую вас, мистер Армитаж, — сказала она. — Меня зовут Джоан. У вас все в порядке?
— Все отлично.
— Слышала, у вас есть сценарий, который надо перепечатать.
— Совершенно верно, — обрадовался я, выхватывая рукопись из портфеля и направляясь в гостиную. — Но боюсь, у меня нет записи на диске…
— Об этом не беспокойтесь. Мы сделаем полный набор.
— Не слишком ли много получится работы?
Она пожала плечами:
— Здесь в последнее время с работой негусто. Я с удовольствием займусь ей.
— Вам придется расшифровывать мои иероглифы, — сказал я, раскрывая рукопись на третьей странице и показывая ей свои вставки.
— Мне приходилось видеть и похуже. Вы ведь здесь пробудете несколько дней, я не ошибаюсь?
— Да, так мне сказали.
— Тогда, если не возражаете, я позвоню вам, если на чем-нибудь застряну.
Когда она ушла, из гардеробной вышла Мэг, неся две пары моих брюк.
— Ваши брюки немного помялись в чемодане, я отнесу их погладить. Теперь скажите — вы хотите плотно поужинать? Или вам подать что-нибудь легкое?
Я посмотрел на часы. Девять вечера, и мой организм еще не приспособился к четырехчасовой разнице во времени с Лос-Анджелесом.
— Что-нибудь очень легкое, если нетрудно…
— Но, мистер Армитаж…
— Дэвид, пожалуйста.
— Мистеру Флеку нравится, когда мы обращаемся к гостям официально — мистер. Так как насчет дюжины устриц и бутылки…
— Гевурцтраминара. Но всего бокал.
— Я попрошу сомелье принести бутылку. Если вы не все выпьете, ничего страшного.
— Здесь есть сомелье?
— Он должен быть на каждом острове. — Опять эта ироничная улыбка.
Затем она ушла.
Через несколько минут позвонил сомелье. Его звали Клод. Он сказал, что будет счастлив помочь мне выбрать гевурцтраминар. В его погребе, пояснил он, есть две дюжины сортов. Я попросил его посоветовать мне с выбором. Он заявил, что лично предпочитает гиззельбрехт из Альзаца, в котором прекрасно сочетаются все компоненты.
— Знаете, мне нужен всего бокал, — сказал я.
— Я все-таки пошлю вам бутылку.
Повесив трубку, я разыскал сайт, посвященный винтажным винам, и набрал в поисковике Gisselbrecht Gewürztraminer, 1986. На экране ноутбука появилась фотография бутылки, ниже следовало подробное описание, из которого я узнал, что среди вин класса Premier cru выбранное мной — самое что ни на есть лучшее. Специальная цена со скидкой составляла 275 долларов.