Я присмотрелась к изображениям Павла Несторовича и улыбнулась. Даже с фотографий он излучал неистребимый оптимизм и жажду жизни — на фоне Эйфелевой башни, в Пизе, за рулем старинного кабриолета, с лыжными палками и смешной яркой шапке с пумпоном в лесу.
— Асенька, девочка моя, что же ты стоишь тут одна? Я жду тебя в столовой! — донесся голос хозяина издалека. Действительно, Павел Несторович сложил руки на груди и весело поблескивал очками, пуская солнечные зайчики по противоположной стене.
— Бегу, Павел Несторович, бегу, — откликнулась и действительно едва не побежала.
За завтраком мужчина ввел меня в курс действий. И, пока я размазывала ягодный джем по свежеиспеченной булочке, он успел рассказать обо всех моих нехитрых заботах: следить за домом, помогать собираться в путешествия и быть его собеседником по вечерам. При этом заработная плата предлагалась такая, что мне стало даже неловко — казалось, что я обираю старика. На мои опасения Павел Несторович рассмеялся:
— Милая, пока я — Биг Босс здесь, цены на все определяю тоже я.
От такого странного сравнения мне стало немного смешно, на что Павел Несторович снова сверкнул очками, уличая меня в недоверии.
После завтрака мы обошли все его владения — двухэтажный дом с гаражом и летним домиком для гостей, и я снова порадовалась тому, что жить мне придется в таком прекрасном месте. Все здесь было устроено с комфортом и душой. Приходящий водитель оказался молчуном, горничная — молоденькой девушкой, а вот повар, Мира Львовна, — взрослая женщина с курчавыми волосами, убранными под белую повязку, кажется, сразу меня невзлюбила, судя по нахмуренному лбу и недоброжелательному взгляду. И уже потом я поняла — почему.
Павел Несторович не обратил внимания на реакцию женщины, он взял меня за руку, чуть приобнял за талию и повел меня дальше, в свой сад, чтобы показать оранжерею, в которой росла его гордость — удивительный цветок, который распускался только один раз в год.
Чего тут только не было! И величественная и прекрасная лилия, табак, бородавочник, великолепный агапантус…список можно было продолжать бесконечно. Этот мир, что создал Павел Несторович, был прекрасен. Это был мир упорядоченного хаоса.
— Асенька, я очень и очень рад, что ты оказалась тут, чтобы скрасить мои будни. Видимо, само провидение оказалось на моей стороне, — сказал он в полутьме оранжереи, где прямо в земле практически под стеклянным потолком разрастались большие темно-зеленые листья того самого цветка.
Я потупилась. Слышать такое было приятно — мне как никогда хотелось чувствовать себя нужной, и оказалось, что два одиночества очень легко и просто могут найти друг друга. Мужчина улыбнулся и мне стало приятно: казалось, что он понимает и разделяет мои чувства.
— Эту небольшую оранжерею я собрал сам уже лет двадцать назад, — перевел он все внимание на окружающую действительность. Но я хочу показать тебе свой любимый кактус, — Павел Несторович взял меня за руку и провел к окну, возле которого росло небольшое растение с бледно-зелеными крючковатыми корнями, которые змеились по подставке.
— Один из самых красивых тропических кактусов селеницереус, известный под названием "Царица ночи",[D1] [D2] цветет раз в год. В Санкт-Петербурге в Ботаническом саду даже продлевают время работы заведения чтобы все моли посмотреть на цветки этого уникального растения, — рассказал Павел Несторович. — Его родина — тропические влажные леса Центральной и Южной Америки. Распространены на тропических побережьях и опушках лесов островов Ямайка, Куба и Мексики. Растут на отвесных скалах и деревьях, куда они взбираются с помощью придаточных корней. Но у меня созданы все условия для него, тем более, что кактус не так чтобы очень прихотлив. Существует поверье, что цветущая "царица ночи" приносит счастье, удачу, исполняет желания.
На этих словах он подмигнул мне. Его голос в тишине затемненной оранжереи, наполненной влажностью и разными цветами звучал умиротворяюще и конечно, хотелось поверить во все, что он скажет.
— Однажды, в неведомой стране, в неизвестном мире собралось много-много цветов. Королева этого царства — Роза — была, как всегда, в центре внимания. Оттесненный и зажатый в угол безмолвно восхищался ею невзрачный змеевидный, колючий кактус. Он был некрасив, и это не осталось незамеченным среди стройных и горделивых растений. Как ядовитые стрелы, в его сторону направлялись едкие насмешки и остроты. Кактус безропотно сносил их: высшим наслаждением для него было любоваться красотой своей королевы.