Нееет. Такому не бывать. Не дождутся.
Но сам, как только наступила ночь, ворочался без сна. Все вспоминал ее, все думал и переживал: куда она сейчас? Вернулась в свой небольшой городок? Поехала в гостиницу и будет жить там, пока не кончатся деньги? Снова ищет работу? Плачет, что он раскусил ее козни в отношении отца?
— Денис…Павлович, — Ася достала откуда-то из кармана маленького черного передничка официантки платок, приложила его к губе. Та тут же отозвалась острой болью, Денис зашипел, Ася сморщилась и подалась ближе.
И тут произошло то, чего никто не мог ожидать. Искушенный в женщинах, их хитростях, щелкающий как орешки все недоговоренности, которые используют девушки в свою пользу, Денис Воронов замер, потому что почувствовал, как в груди его начинает вариться странный и страшный котел, наполненный всеми разнообразными чувствами, которые только можно представить на этом свете. Это был не коктейль эмоций, — нет. Это был настоящий коллапс.
Ася чуть-чуть привстала на цыпочки, приблизилась к нему, распахнула свои до невозможности ясные огромные голубые глаза. Завороженный Денис сглотнул и не смог противостоять этой силе, что вела девушку. Он просто стал участником события, которое рано или поздно должно было повториться — он снова ощутил эту невероятную тягу. Причем не как к женскому полу, а как к конкретной, только для него созданной девушки.
Она отвела подрагивающей рукой платок, поняв, что тот причиняет боль, зажмурилась, а потом снова распахнула глаза, решительно и серьезно. И тихонько подула на рассеченную губу. Холодный ветерок принес секундное облегчение, но тут же проявился дискомфорт в другой части Дениса, — той самой, что отличала женщин от мужчин.
Ася набрала полную грудь воздуха и снова тихонько подумала на его губу. Денис уже не чувствовал боли, во всем мире остались только они вдвоем, и не было никого и ничего, что могло бы разрушить этот круг, это странное незнакомое и неземное притяжение.
Денис поднял свои руки, легонько сжал ее плечи и буквально притянул к себе, не открывая глаз от озадаченной девушки. На цыпочках она сделала шаг вперед, и он, смотря в ее огромные глаза, в которых плескалось что-то очень знакомое, далекое, но уже родное, приблизился к ней…оставив между ними буквально один миллиметр, ощущая ее дыхание на своем лице…понимая, что еще чуть-чуть, и…держаться больше не было сил…
— Ася! Эй, Молодцова! Несносная девчонка! Иди забирай расчет! И вещи свои забери!
Этот голос резко разрушил ту хрупкую вязь, что зазмеилась между ними, и Ася охнула, ахнула, отстранилась. Захлопала себя руками по передничку, карманам шорт, явно разыскивая сотовый телефон.
Бросила на Дениса озадаченный и немного разочарованный взгляд, сунула ему в руки изрядно помятый платок, которым она, вероятно, пыталась стереть кровь с его губы, и попятилась ко входу в кафе, откуда выглядывал этот усатый владелец дешевой забегаловки.
— Ася, я жду тебя здесь. Ты меня поняла? — отчего-то Денису было важно озвучить то, что и без слов было понятно. В кафе он пришел за ней, в честном бою добился ее внимания и как победитель претендовал на выполнение желания. А желание у него было одно: чтобы она не возвращалась в это заведение.
Хотя, если признаться честно, желаний было несколько, но сейчас он демонстрировал только одно, тем более на глазах потрепанного владельца кафе.
Ася вздрогнула и скрылась за дверью.
Идти сейчас за ней не было никакого смысла: она быстро возьмет расчет, заберет свои вещи. Владелец видел, что Денис ждет девушку у входа и не допустит, чтобы с ней что-то случилось.
Воронов дал ей на это пять минут.
Но и через десять она не вышла из кафе.
Глава 9
Черт, черт, черт бы побрал этого Воронова!
Едва только я оказалась снова в кафе, как все очарование момента, которое каким-то образом нагнал Денис, схлынуло. Едва он отпустил меня, я сделала пару шагов в сторону, перестала чувствовать горячие большие ладони на своих плечах, а его взгляд перестал пробираться мне прямо в душу, как я очнулась. И снова начала смотреть на все под верным углом.
— Этот твой дрюк, — намеренно исковеркал слово «друг» Артур Равильевич, специально взяв его в кавычки, подчеркивая пренебрежение, — сделал то, о чем я думал сам. Молодцова, забирай вещи и уходи.
Он протянул мне лист бумаги, ручку, мою сумку. Я вздохнула.
— Ну пожалуйста, — решила использовать последний шанс, который бывает у всех, даже пожизненно заключенных. — Артур Равильевич, дайте возможность еще раз показать, что я могу здесь работать!