Тзззззз! Тззззззз!! Тзззззз! — вдруг разрубил наэлектризованную тишину пространства затемненного коридора странный звук.
Тзззззз! Тззззззз!! Тзззззз! «Это виброзвонок», — догадался Воронов, смаргивая пелену с глаз.
Ася тоже, будто очнувшись ото сна, подняла на него свои невозможно большие глаза, и глядя с недоумением, будто впервые увидела.
— Это телефон, — сказала она тихо. Воронов моргнул, соглашаясь, все еще не до конца понимая, что происходит.
И тут девушка сказала то, от чего Денис буквально подпрыгнул:
— Это, наверное, Саша.
— Туманов? — будто на автомате уточнил он.
Молодцова кивнула. Рука, которая только что нежно баюкала ее щеку, вдруг сжалась в кулак. От всей души и ярости, на какую был способен, Воронов резко ударил стену позади нее.
Ася вздрогнула. Отшатнулась.
— Твою мать! — и тут догадка пронзила его мозг. — Так ты собралась с Тумановым на праздник? «Предприниматель года»?
Вместо ответа она кивнула.
— Ну ты и дура, Молодцова! — резко бросил он.
— Чего это я и дура? Ты обнаглел, Воронов! — его грубость прибавила сил и во мне снова начала разгораться ненависть, которая погасла на какое-то время за секунду до этого.
Господи, да я чуть с ним не поцеловалась!
В момент, когда Денис поднял на меня глаза, я решила, что попала в рай: на его лице отразилась такая гамма эмоций, словно он увидел картину Моны Лизы в оригинале без стекла, прямо перед глазами. А когда он приблизился, я словно потеряла связь с реальностью. Аромат его парфюма словно окутал тончайшей паутинкой, скрыв от всех нас двоих.
Мужчина провел шершавой рукой по моей щеке и мне захотелось замурлыкать: такая ласка была мне незнакома, я совсем отвыкла от тепла, и в этот момент была готова растечься куском масла на горячей сковороде.
И вдруг завибрировал мой телефон. Я даже не сразу поняла, что произошло, казалось, что медленно выныриваю из-под толщи воды, идя на звук. Однако Воронов уже отшатнулся.
Волшебство пропало.
А когда он узнал, что звонит, скорее всего, Саша, так ярость просто захлестнула его.
— Я же сказал тебе, предупреждал, чтобы ты не имела с ним никаких дел! — прошипел он мне, замеревшей от шока, и вдруг ударил стену в сантиметре от моей головы.
— Это мое дело! — повысила я голос.
— Что, с отцом не вышло, так начальника пошла соблазнять? — нехорошим голосом просипел он. И эта его тугоумность настолько меня взорвала, что я вдруг выкрикнула ему в лицо неправду:
— Да! Да! Все так и есть! Выйду замуж раз уж не за Павла Несторовича, так за Туманова!
Воронов отшатнулся.
— Я так и знал!
— Конечно, — я замахала руками, как ветряная мельница, не находя себя от волнения. — Все это время ты подозревал меня в этом, так знай: все взвесив, я пришла к выводу, что так будет лучше. И легче. И проще. Спасибо за подсказку, Денис Павлович! Если бы не ваша помощь с моими бесконечными увольнениями, я бы сама до этого не дошла своим умишком!
Воронов будто позеленел от злости. Он схватил меня за руку, ту самую, которую еще недавно сжимал, но, увидев, как я охнула, резко отпустил.
— Как там говорил Павел Несторович? «Нужно расти несмотря ни на что, стремиться ввысь, даже если для этого у тебя нет никаких условий»? Так знай: я и стремлюсь, а ты идешь по проторенному пути и умрешь одиноким кошатником, который ничего за свою жизнь так и не создал, а еще хуже — даже не помогал никогда людям.
— Стремится она! — прошипел белый от ярости Воронов. — В койку — это стремление?
— Да! Да! — меня несло на волнах страха, злости, какой-то бесшабашной уверенности в себе. Сейчас, когда он вышел из себя, и его лицо было искажено ненавистью ко мне, к этим мнимым идеалам — пристроиться во что бы то ни стало — мне доставляло удовольствие раздражать его, провоцировать на эмоции.
Держу пари, этого никому до меня не удавалось. Всегда такой спокойный, застегнутый на все пуговицы белой дорогой рубашки, Денис Воронов сейчас просто сочился тихой злобой. И причиной тому, что он, наконец, не прятал свое лицо, была я.
Воронов вдруг отшатнулся и «умыл» руками лицо.
— Все ты врешь, — вдруг устало сказал он. — Ты не такая.
— А какая? — взвизгнула я, добравшись до грани, за которой точно сейчас последуют слезы рекой, точно зная, что их не остановить простым стаканом воды. — Какая?
И вдруг произошло то, чего не ожидали ни я, ни Воронов. Дверь, которую мы так и не закрыли от того, что оба не ожидали увидеть по ту сторону, резко со стуком распахнулась и в коридор, узкий и небольшой, ввалились два амбала, и от этого помещение стало еще меньше.