– Все? – уточнила леди.
Я поводила листком у носа, стараясь понять, что за аромат сохранили строчки. Тяжелый и густой, сильно бьющий но ноздрям - я не понимаю, что это может означать.
– Мне нечего добавить, – с сожалением протянула я.
– И по запаху? – уточнила мадмуазель Бузари.
Я промолчала.
– Мужчина неженатый, запах слишком тяжелый для легкомысленных светских особ, но имеет несколько постоянных любовниц. Несколько эгоистичный и жесткий, обладающий высоким титулом.
– Это вы по запаху определили? – с удивлением выдохнула я.
– И по почерку, – усмехнулась леди, - читай.
Я уставилась в желтоватый лист:
«Мадмуазель Бузари,
Вас мне рекомендовали как мэтра своего дела! Многие знакомые в восторге от того, с каким профессионализмом Вы относитесь даже к самым щепетильным просьбам! И я искренне верю в то, что Вы сможете мне помочь!
Однако в силу непреодолимых обстоятельств, я должен соблюдать осторожность и пока не определюсь с выбором, хотелось бы остаться инкогнито. Приглашаю лучшую из ваших подопечных на прием в доме лорда Афре. После принятия мною решения, маски будут сорваны!
С уважением,
Х».
– Какое-то странное письмо, – пробормотала я.
– Мне оно тоже показалось странным, – улыбнулась мадмуазель Бузари. – Сложилось впечатление, что письмо писало несколько людей, споря о том, какие слова стоит писать, а какие нет. На выходе получилось какое-то чудовище, с пришитыми руками и ногами.
– И это странное требования по поводу «лучшей подопечной». Обычно в первую очередь указывают рост, цвет волос, размер груди… Как вообще в подобном вопросе можно оценить «лучшесть»?
– Количеством довольных клиентов, – жестко осадила меня леди Бузари. – И в том, что он потребовал лучшую, нет ничего странного. Хочет подчеркнуть свое положение тем, что может себе позволить дорогую игрушку. Но вот цвет и размер этой игрушки для него не играет роли.
– А если для нее? – предположила я. – Отсюда и подобная скрытность.
– Нет, почерк мужской, – бросила мадмуазель Бузари.
– И вы хотите, чтобы я отправилась на прием к лорду Афре? – поинтересовалась я, убрав выпавший локон за ухо. – А как же Беатрикс?
– Беатрикс? – нахмурив брови, уточнила леди. – Почему Беатрикс?
– Она достойна звания лучшей, – с сомнением протянула я, вспомнив утонченную блондинку, с которой довелось пересечься несколько раз.
– Алэйна, – она замерла, словно не решаясь произнести это вслух, – понимаешь, после того, как куртизанка связывается с королем, она перестает быть куртизанкой. Она становится любовницей, фавориткой, но как только Его Величество наиграется, дорога обратно закрыта. Он приложит все усилия, чтобы убрать надоевшую игрушку подальше в ящик, отослать в монастырь. И ни один из знатных лордов не отважится использовать ту, от которой отказался король.
– Но… – выдохнула я, – вы же сами…
Я всегда верила, что Бузари заботится о каждой из нас. Именно поэтому проверяет каждого клиента, пытается составить его портрет и предугадать, что именно он может потребовать. И теперь ее слова о Беатрикс подействовали как ушат ледяной воды.
– Я ее отговаривала, – спокойно ответила леди. – Но нет, в девчонке взыграли амбиции, ей показалось, что она сможет играть на чувствах первого мужчины королевства, управлять им. Беатрикс не думала, что станет с ней, как только Его Величество наиграется. Да даже мысли не допускала, что подобное произойдет!
– И теперь… – прошептала я.
– И теперь, – жестко перебила женщина, – в статусе лучшей на прием отправишься именно ты.
– Хорошо, мадмуазель, – кивнула я, подавляя сотню непрошенных вопросов. Бузари начала сердиться, не стоит ее лишний раз раздражать. – Действовать по ситуации?
– Именно, – ответила леди. – И в первую очередь думать о собственной безопасности. Но ты не учла одной детали…
– Какой? – спросила я, уже поднявшись с кресла.