Вот это вечер! Вот это предложение руки и сердца! Офигеть романтика!
Только я могла в такой день попасть под облаву!
Пригорюнившись сижу и смотрю, как опрашивают других посетителей, официантов всех согнали в другой зал.
Интересно, уходить нельзя, а позвонить мне можно?
Лезу за телефоном, который болтается у меня в сумочке. Только чудом и извечной женской привычкой я не выпускаю ее из рук в этом бедламе. Я шарюсь в ее недрах, пытаясь нащупать мобильник, проклиная супертонкую модель, когда мне на плечо опускается тяжелая ладонь.
— Рыжая, ты трубку брать не пробовала?
Глава 15. Коррида
Этот сиплый голос я узнаю сразу.
Вздрогнув я оборачиваюсь и вижу злющего как сто чертей Раевского, с телефоном в руке. Подобное притягивается к подобному и мой мобильник наконец нащупывается на дне сумочки. Он продолжает вибрировать, и сопоставив я понимаю, что мне так настойчиво наяривает именно Олег.
Не иначе как в помрачении рассудка, не отрывая взгляда от Раевского, я нажимаю на прием вызова и подношу телефон к уху.
— Все с тобой ясно, — успокаиваясь вздыхает Олег.
Он забирает у меня из руки телефон и сбрасывает звонок.
— Как ты здесь оказался?
— Макс мне сразу набрал, как только тебя увидел.
Малопонятное объяснение.
— Это еще зачем? Я под колпаком? — несу я бредятину.
Олег смотрит на меня с сочувствием.
— Как тебя впечатлило… Рыжая, не мели ерунды. Макс тут не просто так свои яйца высиживал. У него для этого дома есть прелестная курочка. Тебе повезло, что он тебя запомнил, иначе ты бы тут до утра торчала.
— И зачем он тебе позвонил? — спрашиваю подозрительно.
— Затем, чтоб я велел тебе сваливать из ресторана, пока не начался замес.
Я мгновенно закипаю:
— Как это велел? С чего это он решил, что я бы послушалась?
— А этого мы уже никогда не узнаем, потому что ты не берешь трубки. На будущее, иногда люди звонят по важному поводу, — он помогает мне слезть с барного стула и уточняет. — Где то, что было поверх этой ночнушки?
— Чем тебе не нравится мое платье? — вообще охамел!
— Мне-то нравится, но дальше койки в нем нельзя. Так где твоя паранджа?
— В гардеробе, где еще, — бурчу я.
Мы подходим к прилавку, и я понимаю, что номерки остались у Марка. Но Олег не заморачивается такими мелочами, он перемахивает на ту сторону и выжидающе на меня смотрит?
— Бежевое длинное пальто.
А Раевский вдруг наклоняется ко мне и нюхает мою шею! От чего у меня бегут мурашки размером со слона!
— А то вдруг там не одно бежевое пальто, — усмехается он и скрывается среди вешалок.
— А почему Макс не мог сказать мне? Зачем было звонить тебе? Или ты тоже носишь по ночам черную маску и камуфляжные трусы?
— Хочешь посмотреть на мои трусы? — заинтересовывается вынырнувший из темноты Раевский.
— Нет уж, обойдусь. Так почему тебе?
— Потому что со своей женщиной должен разбираться непосредственно ее мужчина, — Олег снова перепрыгивает обратно и расправляет пальто, чтобы помочь мне его надеть. Но мне опять попадает вожжа под хвост.
— Что? — вот это самомнение! — Со своей?
— Ну да, — Раевский пожимает плечами, — я увидел тебя первой, и мы с ним договорились, что ты моя.
— Я не твоя! — отрезаю я.
— Это пока. Ты. Так заблуждаешься. Давай уже, — он тряхнул моим пальто как тореадор на корриде.
Я подхожу к нему ближе и, продевая руки в пальто, замечаю у меня на шее помаду.
— Ты — кобель!
— Определенно не сука, — соглашается Раевский и наматывает на меня вытащенный заранее из рукава шарф.
— У тебя помада на шее!
— Увы, накрашенные губы мне не идут, — не обращая внимания на мое возмущение его собственническими запросами, Олег застегивает на мне пальто, вручает сумочку обратно и, крепко взяв за руку, ведет меня на выход.
Я послушно топаю за ним к безупречно чистому автомобилю. И это в октябре!
На улице похолодало еще сильнее. Вчера мне было нормально бегать в пиджаке, а сегодня я ёжусь в пальто. Когда мы подходим к машине, я наконец соображаю, что позволяю вести себя как козу на веревочке.
— Все. Спасибо, что забрал, но я вызову такси.
— Так не пойдет, — хмурится Раевский. — Мало того, что уже поздно, так у тебя пожар на голове и куцая тряпка под пальто. Не хрен раскатывать с непонятными таксистами.
— Да кто ты такой, чтобы мне указывать?
— Ты моя баба, даже если ты пока отрицаешь очевидное. Такая вот бестолковая, но моя.
— Ты наглый бабник! — захлебываюсь я в эмоциях.