Я обалдеваю: на улице я в пальто. Кто там вообще в курсе, во что моя задница одета?
А Раевский все буйствует:
— И волосы свои ведьмовские перекрась, и паранджу надень. И лифчик носи! И не будет у тебя со мной проблем!
— А то что? — складываю руки на груди.
— У меня в роду были конокрады.
— Это ты мне так лошадью назвал?
— Эля, — меняет тему Раевский. — Я к тебе, может, и не полезу, но, если ты так сладенько течешь в моих руках, может, ты торопишься с выбором?
— А что? Был выбор? Ты меня замуж позвал, а я не заметила? — удивляюсь я.
— Нет, замуж — это не ко мне.
Это он мне так говорит, что хотел меня только попользовать?
— Ну тогда и нечего тут конокрадить, — рявкую я. — Обещал не лезть — не лезь. Проваливай!
— Ведьма!
— Баран!
Раевский не двигается с места.
— Ну, тогда уйду я.
Я обхожу его и заныриваю в кафе. Столик тот, что я приглядела, давно занят, да только у меня все равно теперь ни аппетита, ни желания пить капучино нет. Как разворошил всё Олег в душе. Села, а сама оглядываюсь, сквозь дверь стеклянные смотрю. А Раевского нет.
А чего я ждала? Что он как трубадур будет ждать?
Трубадур — это, видимо, тоже не к Раевскому.
Еле успокоившись, заказываю кофе и огромный кусок торта с таким количеством крема, что только при взгляде на него стоит принять инсулин. Круассаны после такого стресса — это ничтожно мало, чтобы хоть как-то выровнять душевное состояние. А то наброшусь на ни в чем невиноватую Катьку.
Блин, надо ей позвонить. А то ей просто неоткуда знать, что я её тут жду.
Достаю мобильник. Первое, что бросается в глаза, куча сообщений от Лисянского. Чёрт, я и забыла, что он собирается штурмовать мою квартиру. И если начальные сообщения были просто из разряда «Ты где?», то в конце они сводятся к тому, что Игорь мне покажет много новых поз.
Вот чего злится? Его же никто не звал, и ждать меня его тоже никто не заставлял!
Но несмотря на то, что месть удается, настроение портится окончательно, хотя по идее должно было подняться. В общем, я передумываю торчать в кафе. Надо пойти домой, забить на всё, посмотреть кино и лечь спать.
По дороге домой заглядываю в фотоателье и заказываю снимки для Смолиной. Слава богу, нынче достаточно сбросить фотки на электронную почту ателье, но выбираю я нужные кадры долго, так что, когда я возвращаюсь домой уже совсем темно.
Пока я звеню ключами возле двери, из квартиры Скворцовых высовывается Серёга.
— Тут твой хахаль приходил, — информирует меня он.
— Марк? — удивляюсь я.
— Не, тот старый. Гладкий такой, при понтах.
— И чего?
— Да ничего, я просто сказал. Он тут буянил, его Гера спустил с лестницы.
— Для тебя он не Гера, а Герман Александрович, — поправляю я Серёгу.
— Не нуди, этот хлыщ, короче, обозлился.
— А! Так это ты обо мне, что ли, беспокоишься?
— Ну, — шмыгает носом мой прыщавый рыцарь.
— Ну тогда спасибо, — хмыкаю я.
Господи, кого вообще волнуют чувства Лисянского, когда у меня самой на душе паршиво?
Только, если я думаю, что тема Игоря на сегодня закрыта, то это оказывается не так. Не успеваю я даже в душ сходить, как он звонит. Я игнорирую звонок. После продолжительного трезвона Лисянский присылается сообщение.
«Зря ты так, Элечка. Ну ничего, я тоже шутить умею. Замуж, говоришь, собралась? Мне есть что сказать твоему женишку».
Глава 46. Обломки корабля
Я напрягаюсь.
Но успокаивая себя тем, что Лисянскому сейчас до Марка не добраться.
Ну что такого Игорь может рассказать? Марк, собственно в курсе, как мы с Лисянским расстались. Вряд ли он поверит ему.
Однако, на душе неспокойно. Меня терзают дурные предчувствия.
Набираю Марка.
Не отвечает.
Накрутив себя за какие-то полчаса, я не выдерживаю и судорожно звоню Лисянскому.
Игорь в отличие от Марка берёт трубку сразу.
С первых же секунд становится понятно, что он пьян. На заднем фоне играет музыка, совсем рядом слышно женский смех. Сделал мне нервы, а сам развлекается!
— О! Кто нам позвонил! — тянет издевательски Игорь.
— Какого хрена ты лезешь в мою жизнь?
— А почему бы и нет? — делано удивляется он. — У тебя там людно: одним мужиком больше, одним меньше.
— Что ты несёшь? — поражаюсь я.
— А что не так? Ты явно крутишь с Раевским за спиной жениха.
— Ты меня с собой не путай! — меня начинает потряхивать от злости.
Во-первых, не Игорю меня упрекать, а во-вторых, не его это собачье дело! Могу гарем завести, если захочу, никаким боком его это не касается!