Медленно еду по убитой в хлам дороге, пока не оказываюсь на пустыре, где уже находятся две другие машины. Надо же, хоть сейчас не опоздали. Хмыкаю про себя, выбираюсь на улицу и иду в их сторону.
До сих пор потряхивает от пережитого приключения, но стараюсь не подавать виду. Едва кони не двинул в этой «безобидной» операции. Дальше в их играх участвовать не намерен. Я не расходный материал, пусть ищут другого идиота на эту роль.
Подхожу к ним и поочередно пожимаю протянутые руки. Стоят, улыбаются, как будто так и надо. Вот сволочи. А на то, что я еле жив остался, всем насрать.
– Я сделал, что требовалось, дальше без меня, – сразу заявляю им, четко озвучивая свою позицию.
– Егор, ты с ума сошел? – вскрикивает Сергей и нервно взъерошивает волосы. – У тебя получилось невозможное! Еще никому не удавалось втереться в доверие Рыкову.
– Угу, только чего мне это стоило?
Думаю, рассказывать не имеет смысла, они и так в курсе. А я там чуть не обделался, когда ко лбу приставили ствол, а к ногам привязали батарею. Всего-то надо было передать деньги и забрать герыч, а вышло вот так. Ни денег, ни наркоты! Правда, потом отпустили, но это не отменяет потраченных нервов и седых волос.
– Они всего лишь тебя проверяли, и ты прошел проверку, – не сдается Сергей, толкая пламенную речь, а я лишь ухмыляюсь. – Стас, скажи ему!
– Неа. – Тот отрицательно качает головой, демонстративно складывает руки на груди и опирается на капот своей тачки. Он изначально был против этой затеи, это я хотел попробовать, потому и согласился.
– Я едва не сдох там, на мосту, с привязанной к ногам батареей.
– Не преувеличивай, – отмахивается Сергей, словно такие траблы – что-то само собой разумеющееся.
– Штаны дать понюхать? – поворачиваюсь к нему пятой точкой.
– Обойдусь, – фыркает тот и отходит, занимая место рядом со Стасом.
– Где вы были, когда я там чуть умер? – набрасываюсь на них, раздражаясь все больше. – Вы же обещали меня прикрывать!
– Если бы мы рыпнулись – они бы тебя убили. Попытались вмешаться – тоже.
– То есть вы такие благородные спасители?
– Егор, – вмешивается Стас и смотрит на меня исподлобья. Таким напряженным, предупреждающим взглядом. С начальником СКП лучше не связываться, но меня уже несет. Я не могу остановить эту волну гнева.
– Да что Егор?! Я не хочу больше в этом участвовать!
– Больше некому, – вздыхает Сергей. – Таких результатов мало кто добивается. Мы без тебя никак.
– Егор. Он, к сожалению, прав, – говорит Стас каким-то странным голосом. Вкрадчивым и пробирающим до мурашек. – Если ты точно решил отказаться, то просто расходимся и забываем об этой операции. Но, подумай, пока эта мразь на свободе, сколько еще детей подсадит на ту дрянь, от которой умер твой брат?
Стискиваю зубы так, что челюсти сводит, а сердце сжимается от боли. Я так и не смог пережить эту утрату. Обещал, поклялся отомстить за брата. Стас прав. Если сейчас отступлю, упущу такую возможность, другой может и не представиться.
– Что я должен делать? – цежу сквозь зубы, усилием воли проталкивая воздух в легкие.
– Для начала пиши заявление на увольнение, – воодушевленный моей реакцией, перечисляет Сергей. – Все твои данные будут удалены, станешь чистым и свежим, как майская роза.
– Очень смешно, – стреляю в него убийственным взглядом. – Дальше.
– Едешь к Рыкову и узнаешь, чего он от тебя хочет, а дальше будем думать. Тебе главное втереться к нему в доверие, чтобы получать информацию. При первой же возможности возьмем его.
– Хорошо.
На первый взгляд ничего сложного. Но в итоге все равно получится какой-нибудь трешачок.
– А, еще, Егор, – говорит Сергей и протягивает что-то.
Подхожу ближе и забираю из рук Сергея фотографию. Девушка. Красивая, но серьезная. Брови вразлет, огромные голубые глаза, маленький аккуратный носик и пухлые губки. Какие правильные черты лица и изящные линии. Она словно фарфоровая статуэтка. Восхитительная, но очень хрупкая.
– Кто это? – с придыханием спрашиваю и никак не могу отвести взгляд от фото. Как под гипнозом изучаю малейшие детали, прочерчиваю их у себя в мозгу, чтобы запомнить. Зачем оно мне?
– Жена Рыкова.
Нервно сглатываю, осознавая, что совсем не готов к этой информации.
– Он очень трясется над ней, поэтому будь осторожен, не влипни в историю.
– Понял, – киваю и вместо того, чтобы вернуть фотографию, убираю в карман. – Могу идти?