— Да, в прошлом году, — подтвердила Ариадна и откинулась на спинку кресла с таким видом, словно ей до сих пор тяжело об этом вспоминать. — Он умер у меня на руках, — добавила она и прикрыла глаза, давая понять, что тема исчерпана.
Ее признание застигло Лоуренса врасплох. Ясно, что она была любовницей старика, но как принято обращаться к скорбящей любовнице? Поразмыслив, Лоуренс остановился на нейтральном:
— Мои соболезнования, мадам. Лорд Тависток был настоящим джентльменом.
— Да-да, вы правы, — выходя из транса, согласилась Ариадна. — Джентльмен старой закалки, как говорится. Благородный, честный, щедрый…
— Тогда вы, должно быть, знаете и Эдисона Савоя, лорда Кэньона? — спросила хозяйка, усаживая Лоуренса в кресло с высокой спинкой. — Сэр Эдисон был большим другом нашей Женевьевы. А Дики Говард, лорд Батлзфорд — давний знакомый и наперсник Клементины.
Сэндборн кивнул каждой женщине по очереди. Нетрудно было догадаться, что названные господа, ныне почившие в бозе, были их любовниками и покровителями. Лоуренс пробормотал какие-то сочувственные слова и исподтишка поглядел на хозяйку дома, гадая, кому же принадлежит она. Тоже лорду? Скорее всего, да, и, судя по обстановке, это очень состоятельный человек и конечно же джентльмен. Он перебрал всех своих богатых и титулованных знакомых, которые имели пассий на стороне, но ни одного из них не смог представить рядом с матерью Вивьен.
— Дорогой граф, с вашей стороны было очень мило прийти сюда и составить нам компанию за чаем, — проворковала хозяйка. — Когда Вивьен рассказала мне о своих злоключениях, я пришла в ужас. Мы обе в огромном долгу перед вами, ваша светлость.
Лоуренс натянуто улыбнулся в ответ, недоумевая, что же такого «ужасного» наболтала хитрая девчонка своей мамаше.
— Это ваша дочь сделала мне честь, мадам. На моем месте любой поступил бы так же.
— Думаю, мы можем обойтись без «мадам», лорд Сэндборн. Обычно меня называют миссис Лерой. — Она игриво посмотрела на графа и добавила: — Но вы можете звать меня просто Арабеллой. Учитывая те отношения, которые завязались у вас с моей дочерью, полагаю, это не будет выглядеть фамильярно.
Арабелла Лерой! Глаза Лоуренса округлились. Так вот куда он попал! Неужели это та самая Арабелла — любовница герцога Карлайлза?
О любовной связи герцога в свете ходили легенды. Говорили, что он содержит сказочную красавицу, но никто ее никогда не видел. Она не посещала излюбленные места полусвета — скачки, рестораны и сомнительные вечеринки. И сам пэр после смерти жены оставил общество и посвятил себя целиком своей дорогой Арабелле.
Внезапно Лоуренс понял, кто такая Вивьен. Она и есть то самое таинственное «дитя любви», которое Арабелла, не без помощи герцога, разумеется, произвела на свет. Вивьен — дочь герцога… Соблазнительный плод страстного и запретного союза. Боже, во что он впутался!
— Скажите, ваша светлость, — продолжала Арабелла, пристально наблюдая за сменой выражений на лице Сэндборна. — Почему вы, элегантный, знатный, богатый молодой человек, до сих пор не женаты? Насколько мне известно, вы никогда не были даже обручены. Неужели не нашлось ни одной женщины, которая завоевала бы ваше сердце?
Слова Арабеллы не оставляли сомнений в том, что ей хорошо известна его репутация повесы.
— Видите ли, миссис Лерой, я… э-э… человек, превыше всего ставящий личную свободу, — промямлил граф, с трудом приходя в себя после сделанного им открытия. Он нервно забарабанил пальцами по подлокотнику, подыскивая правдоподобное объяснение внезапной перемене в своем образе жизни. Что же ей ответить? А что-то ответить просто необходимо, ведь он пришел в этот дом как потенциальный любовник Вивьен.
— Значит, вы любите свободу и не желаете связывать себя узами брака? — зондировала почву Арабелла. — Вы, надеюсь, понимаете, что это дает мне право задать вам несколько вопросов?
— Вопросов? — тупо переспросил Лоуренс, чувствуя, как у него засосало под ложечкой.
— Да, и вполне определенных. Вы уверены, что вам нужна именно любовница, а не просто партнерша для секса?
Лоуренс оцепенел. Такой прямоты он не ожидал даже от знаменитой куртизанки. Поистине, ее практичность сделала бы честь любому торговцу скобяным товаром.
— О, я вполне уверен в этом, мадам, — горячо заверил Лоуренс. — Свет рампы, шумные компании, скачки — все это меня больше не привлекает. Я чувствую, что нуждаюсь в наслаждении другого рода.
— Вы хотите сказать, что подобное наслаждение вам уже известно? — подала голос Женевьева. — Вы были влюблены?