Кубок Эльминстера снова был полон. Он понимающе кивнул богу сквозь клубы дыма, когда два десятка крылатых дьяволиц ударили в бога копьями, полыхавшими красным пламенем, и воздух безмолвно, без суеты, пожрал и оружие, и огонь. Одна из темнокожих женщин в своей смелости подошла слишком близко к Азуту и потеряла крыло в голодном пустом воздухе в одно размытое мгновение. Крича и всхлипывая, она отлетела в сторону, падая вниз, навстречу смерти — смерти, которая наступила гораздо быстрее, чем ожидающая земля, когда другие эринии с горящими жаждой крови глазами набросились на нее и вонзили свои копья в цель. Оцепенев, пораженная эриния застыла, брызнула кровью в нескольких направлениях и упала как камень. Не обращая внимание на все это, бог безмятежно продолжал:
— Магистры — это волшебники, которые достигают определенного признания, — силы, конечно, как мы, заклинатели, измеряем вещи, — в глазах Мистры, будучи «лучшими» из ее смертных почитателей с точки зрения магической мощи. Большинство получают титул, победив действующего Магистра, и теряют его тем же способом — процесс, часто приводящий к летальному исходу.
Пока корнугоны и дьяволы ямы бушевали вокруг Высоты, наблюдая, как их заклинания тщетно царапают невидимый барьер бога, Азут отхлебнул из своего кубка и продолжил:
— Наша Госпожа и я работаем над тем, чтобы изменить природу Магистров прямо сейчас, хоть и не слишком сильно. Сделать их менее убийцами соперников и более создателями новых заклинаний и способов применения магии. Только один волшебник является Магистром одновременно. Служа себе, они служат распространению и развитию магии... и нет лучшего способа служить Мистре. Цель ее духовенства — упорядочивать и наставлять, чтобы новички в Искусстве не уничтожали себя и Торил много раз, прежде чем овладеют базовыми понятиями магии… но если бы эта задача не направляла их, жрецы Мистры больше использовали бы свои таланты для того, что мы сейчас оставляем Магистру.
Азут наклонился вперед к ставшему ярче огню и сказал сквозь пламя:
— Ты служишь Мистре по-другому. Она наблюдает за тобой и изучает человеческую сторону магии во всех ее оттенках по вашему опыту и поступкам тех, кого ты встречаешь — как врагов, так и друзей. И все же пришло время тебе измениться и вырасти, чтобы служить ей так, как ты ей будешь нужен в грядущие столетия.
— Столетия? — пробормотал Эльминстер и внезапно обнаружил, что ему очень срочно нужно содержимое своего кубка. — Наблюдает за мной?
Азут улыбнулся.
— Нескромности с очаровательными дамами и все такое. Отбрось все мысли об этом в сторону — развлечение, которое ты обеспечиваешь, просто будучи собой, нужно ей больше, чем кто-то, разбивающий лоб, чтобы произвести на нее впечатление. А теперь прислушайся к моим словам, Эльминстер Омар. Ты должен учиться и расти, используя как можно меньше магии в предстоящем году. Используй то, что необходимо, и не более того. Эльминстер фыркнул над своим кубком, открыл рот, чтобы возразить, и встретил добрый, понимающий, почти насмешливый взгляд Азута. Он глубоко вздохнул, улыбнулся и откинулся назад, ничего не сказав. Азут улыбнулся на это и добавил:
— Более того, ты не должен вступать в какой-либо преднамеренный контакт со своим собственным любимым проектом, Арфистами, пока Мистра не скажет иначе. Они должны научиться работать и думать самостоятельно, а не вечно оглядываться через плечо в поисках похвалы и руководства от Эльминстера.
Настала очередь Эльминстера печально улыбнуться.
— Тяжелые уроки самостоятельных достижений и уверенности в себе для всех нас, а? — отважился он.
— Именно, — согласился Повелитель Заклинаний. — Что касается меня, я некоторое время буду учиться направлять и советовать магам всего Торила без Мистры, к которой можно было бы обратиться.
— Она... «уходит»? — Тон Эла ясно давал понять, что он не верит, что богиня действительно может отказаться от контакта со своим миром, своими поклонниками и своей работой.
Улыбка Азута стала шире.
— Перед ней стоит неизбежная задача, — сказал он, — которую она не смеет откладывать дольше. Непредвиденные обстоятельства, которые должны быть определены и упорядочены для блага и стабильности Плетения. Никто из нас не может услышать ее или увидеть какое-либо проявление ее присутствия или сил в течение некоторого времени в будущем.