Он отскочил от его магического щита с дождем искр, отчего руки, которые были слишком малы для него, онемели и заставили их владельца всхлипнуть от боли. Недолго думая, Эл протянул руку и положил исцеление на маленькую босоногую девочку, которая пыталась не плакать... и осознал, что наступила полная тишина. Он медленно отвел руку от той, которую исцелил, увидев напряженное лицо над крепко сжатым пыльным кинжалом рядом со своим левым ухом, и такое же напряженное лицо над палочкой наготове, вне досягаемости, справа. Длинные и взъерошенные серебристые волосы украшали все три головы, и все три лица, даже в их грязном, встревоженном и детском состоянии, захватывали дух своей красотой.
— Откуда ты знаешь наши имена? — яростно спросила его старшая, с палочкой. — Кто ты такой?
— Мистра сказала мне, — ответил Эльминстер, одарив ее серьезной улыбкой, — и послала меня сделать для вас троих то, что сейчас не может ваша мать.
— Наша мать мертва! — все так же яростно сказала ему девочка с палочкой. Эльминстер кивнул.
— Ты Амбара, — сказал он, — не так ли?
— Никто меня так не называет, — сказала ему девочка, сердито тряхнув головой. Боги, она была прекрасна.
— Ты Амбара Дав, тебе четыре лета, — мягко сказал Эл. — Как бы ты хотела, чтобы я тебя называл?
— Дав, — сказала ему маленькая девочка. — И это Шторм. Она может немного говорить. Лаэр пока не может — она просто плачет.
— Ей нужно переодеться, — серьезно заметил Эл.
— Нам всем нужно, — строго сказала ему Дав, — после того, как ты нас напугал. Однако больше всего нам нужно что-нибудь поесть.
— Я не могу тратить эту драгоценную вещь впустую, — она взмахнула палочкой с видом опытного боевого мага, — уничтожая еще больше маленьких птиц и зверей, от которых нас тошнит даже при взгляде на них... А все, что, как я знаю, безопасно есть, исчезло.
— Я не очень хорошо готовлю, —сказал ей Эл. Дав вздохнула.
— Тогда зачем Мистра послала тебя? — грубо спросила она, затем указала палочкой. — Мы используем этот участок ручья, ниже пня, чтобы мыться и пить. Ты переодеваешь Лаэр, а я отправляюсь на охоту. Шторм будет...
— Следить за тобой, — внезапно сказала Шторм, протягивая руку, чтобы крепко ухватить Эльминстера за бороду. — Защищай Лаэр. Будь милым… как твоя борода. Милым.
Эльминстер ухмыльнулся ей, обнаружив, что у него в горле застрял комок и слезы угрожают вырваться наружу. Он заключил их всех в объятия и открыто заплакал, лишь немного понимая, какой долгий и трудный путь предстоит пройти этим трем малышкам за долгие годы. Лаэраль булькнула от удовольствия, находясь так близко к мужчине, который избавил ее от боли, но Дав как ни в чем не бывало шлепнула его по голове и рявкнула:
— Прекрати плакать. Скоро ночь, и нам нужно поесть.
Слезы Эльминстера превратились в смешок, и внезапно он покатился по грязному полу с тремя смеющимися, кувыркающимися девочками, вцепившимися в его волосы и бороду.
Сколько же лет он собирался этим заниматься?
От жареной ящерицы теперь остались только кости, обожженная чешуя и приятный запах. Его соус из измельченных ягод был каким-никаким началом, и он обнаружил, что ни у одной из девочек не было достаточно одежды, чтобы согреться во время сна, не говоря уже о приличных... впрочем, его плащ легко заменял три достаточно большие одеяла, чтобы можно было завернуться. Солнце садилось, и когда Эл посмотрел на сумеречный лес, он увидел темные глаза Мистры, пристально смотрящие на него из-за переплетенных ветвей. Он пристально смотрел в эти глаза глубокой тайны, а они посылали ему безмолвную любовь, сочувствие и нежное восхищение. В ответ он направил безмолвную молитву о руководстве. Он не двигался, пока не стемнело окончательно, и на земле не воцарилась истинная ночь. Маленькая ручка схватила одну из его рук. Боги, да они могли двигаться бесшумно, эти трое — или достаточно незаметно, чтобы, по крайней мере, хор насекомых мог скрыть их шум. Эльминстер посмотрел вниз и прошептал: — Разве тебе не пора идти спать?
Дав потянула его за руку.
— Дядя Чудная Борода, — настойчиво сказала она, — сейчас темно, и я не смогу уснуть, пока не буду знать, что ты сторожишь от волков и всего остального. Иначе мне придется не ложиться со своей палкой. Я устала. Не лучше ли нам войти внутрь?