На этот раз Роберт искренне рассмеялся.
— Похоже, мне не удастся легко загладить свое неудачное замечание.
Он любил женщин с чувством юмора. Во-первых, с ними было еще приятнее проводить время в постели, а во-вторых, они обычно не были испорченны и надменны.
Черт возьми, пора прекратить думать о спальне, когда рядом с ним мисс Марстон.
— Конечно, нет, особенно если оно адресовано тому, кто серьезно относится к своей музыке. Боюсь, я как раз из таких.
Поразительно. Роберт и сам был в точности таким же, хотя не рассказывал об этой стороне своей жизни окружающим. Для него музыка являлась чем-то личным, красота звука и ритма проливала бальзам на его усталую душу.
— Правда?
— Уверяю вас. — Без сомнения, Ребекка говорила честно, на мгновение Роберту показалось, будто она хотела что-то добавить, но предпочла промолчать.
В воздухе пахло осенью. Роберт пытался думать о чем-то другом, кроме стоявшей перед ним молодой девушки. Легкий запах прелых листьев, влажной земли и печного дыма. Запах сельской осени. В Лондоне почти всегда царили менее приятные ароматы. Когда Роберт был моложе, то всегда с нетерпением ожидал отъезда из Ролтвена, но сейчас мирный пейзаж казался ему милее. Возможно, с возрастом он стал не таким неугомонным.
Неужели он превращается в серьезного, оседлого человека, которого к тому же заинтересовала незамужняя молодая особа?
Нет. Роберт отогнал от себя эту мысль, потому что перед его внутренним взором уже возникли поросшие примулой тропинки, собор, полный собравшихся на свадебную церемонию гостей, и пухлые улыбающиеся младенцы. Все это было связано с мисс Марстон, а Роберт не был готов отказаться от своей свободы.
Кроме того, он ясно видел выражение ужаса на лице леди Марстон, когда Дэмиен предложил ему сопровождать ее дочь. Возможно, ей было известно о размолвке между ним и ее мужем, или же ее испугала ужасная репутация Роберта, но что бы это ни было, его ухаживания, если он все же не устоит, не будут приняты благосклонно.
— Скоро ли ваша матушка найдет повод к нам присоединиться? — иронично поинтересовался Роберт, продолжая любоваться прекрасным профилем Ребекки.
— Меня удивляет, что ее здесь нет, — покачала она головой. — Правда, мы стоим на самом виду, и она может за нами наблюдать.
Роберту пришлась по душе честность Ребекки. Возможно, именно это и привлекало его в ней. Удивительное сочетание красоты и ума. Она была искренней. Не тщеславной, не жеманной и не пустой.
— Возможно, нам не стоит ее беспокоить. Я отведу вас в дом, прежде чем ее хватит удар. — Роберт с легкой улыбкой окинул взглядом широкую каменную террасу. — И хотя это отнюдь не подходящее место для вашего соблазнения, боюсь, леди Марстон именно этого и опасается.
Возможно, опасения леди Марстон имеют под собой основания.
Ребекка сдавленно рассмеялась:
— Уверена, человека с такой репутацией, как у вас, не остановят даже каменные плиты.
У Роберта уже был подобный опыт в крайне неуютных местах, но он не собирался говорить об этом вслух.
— А что с моей репутацией? — спросил он, подавая Ребекке руку.
— Меня не интересуют сплетни, — ответила она, но это противоречило только что сказанному ею.
Каждый человек хоть раз в жизни прислушивался к сплетням, напомнил себе Роберт.
Но тут их прервал знакомый холодный голос:
— Ребекка, кажется, ты не очень хорошо себя чувствуешь. Возможно, тебе следует подняться в дом.
Ребекка вздрогнула. Роберт почувствовал, как ее пальцы сжали его рукав.
Он со спокойной улыбкой обратился к ее отцу:
— Я как раз собирался проводить ее.
— Не стоит. — Сэр Бенедикт стоял в дверях, его лицо было бесстрастно. — Я сам это сделаю.
Ребекка чуть помедлила, чувствуя себя неуютно и растерянно в этой неловкой ситуации, и прошептала:
— Спокойной ночи, лорд Роберт.
— Спокойной ночи. — Он смотрел, как она грациозно поднимается в дом, шурша шелковым платьем, в сопровождении отца, не преминувшего на прощание одарить Роберта презрительным взглядом.
Его только что предупредили.
— Если ты имела неосторожность увлечься Робертом Нортфилдом, тебе лучше о нем забыть.
Каждое слово было для Ребекки, словно удар плети. В ней боролись два чувства: негодование, ведь с ней обращались как с ребенком, и все, не исключая Роберта, это видели, и смущение. Кому приятно, если его буквально за руку втащат в комнату?
— Мы просто прогуливались на террасе. Мама может подтвердить, что он даже не приглашал меня. Это все предложил его брат.