– Ну как ты сам-то? Как жив-здоров? Все хорошо?
– Да вроде. А вы как?
Червенев, шаря в карманах в поисках сигарет, махнул рукой.
– День прошел, и слава богу. Такой у нас теперь основной закон, – он доверительно понизил тон. – Я сам-то первую неделю на работу вышел. Две недели пробюллетенил.
– Простудились?
– Да нет, ногу ушиб. Две недели лежал, распухла вся.
– Здесь, в центре?
– Да нет, там, у себя. На станции. Платформа у нас сам знаешь какая.
Сергей кивнул. Червенев жил в Химках, около станции. В дни вечерних министерских возлияний, не рискуя сесть за руль, он возвращался домой на электричке и, сойдя у себя, периодически падал с платформы. Только сейчас Сергей заметил, что Червенев слегка хромает.
– Как сейчас-то, ничего?
– Сейчас нормально. Где надо, вроде гнется, и на том спасибо. На костылях, считай, сэкономил.
Червенев остановился, закуривая посреди коридора.
– Нашему брату-бюрократу правую руку беречь надо – чтоб визы ставить да в ведомости на зарплату подписываться. Правда, ведомости сейчас такие приносят, что и подписи своей жалко. Ежели б не крайняя нужда, никогда б не подписал. Сырой, сказал бы, документ, недоработанный. Идите сперва цифры сверьте.
– Мало платят?
– Мало? Не то слово. Ежели б моя фамилия была Итого, тогда еще туда-сюда. А так… – Он доверительно взглянул на Сергея. – У меня же семья, жена болеет. Сам посуди, каково мне на министерскую зарплату жить.
Сергей понимающе кивнул. Червенев, видимо, махнув рукой на неприятные мысли, с обычным для него бодро-требовательным видом взглянул на Сергея. – Ну, как у вас там дела в институте? Все шустрите? Америку скоро догоните?
Сергей улыбнулся:
– Америка в отрыв ушла.
Червенев кивнул.
– У нас бы кое-кому яйца пообрывать, тоже б в отрыв ушли. А то вечно что-то мешает. Но поздно. Уже танцуют. – Он с интересом взглянул на Сергея. – Ты-то как? Все интегралы берешь?
– Все беру.
– Ну и как? Даются?
Сергей стоически пожал плечами:
– Ноги пока целы.
– Ну-ну. Видел я вашего Крепилина пару дней назад на техсовете. Красиво излагал. Только профинансируйте, и все сделаем – лучше, чем у «Дженерал Дайнемикс». Наши мудачки аж уши развесили, особенно кто постарше. В былые времена сразу б денег отвалили, сейчас, конечно, хрен чего получишь, как щеки ни надувай.
– Нет финансирования?
– Не-а. Из правительства одно время обещали подбросить – на целевые программы, но тоже оказалось – сухой пердеж. Мы тут тоже докладную в правительство писали, с обоснованием – этому, новому козлу, как его… а, ладно. Ни ответа ни привета. В общем, суши весла. – Он осторожно взглянул на Сергея. – Вот разве что по линии бизнеса что пройдет… Через коммерческие структуры. Им, смотрю, бывает, что и дают. – Он с вкрадчиво-уважительным видом повернулся к Сергею. – Ну, я так понимаю, дают самым лучшим. Проверенным. Правильно я понимаю?
Сергей улыбнулся снова:
– Это надо у них спросить.
– А я у кого спрашиваю?
Картинно изобразив недоумение, Червенев распахнул перед Сергеем дверь своего кабинета.
– Ладно, заходи. Здесь будем говорить.
Пройдя через пустую комнату секретарши, они закрыли за собой вторую дверь. Оказавшись у себя в кабинете и мгновенно став как будто резче и суше, Червенев обогнул стол и, раздавив окурок в пепельнице, секунду подержал Сергея под задумчивым взглядом.
– Документы сразу будешь смотреть?
Сергей кивнул. Червенев загремел ключами от сейфа и, достав из внутреннего отсека целлулоидную папку с тиснением, положил ее перед Сергеем. Сергей придвинул ее и вскрыл. При первом же взгляде на документ он понял, что событие, похоже, действительно произошло. Быстро просмотрев договор, он раскрыл техзадание. Стараясь не торопиться, он начал читать. Документ был составлен подробно. Очень скоро не удержавшись и начав перескакивать глазами с абзаца на абзац, Сергей перелистывал страницу за страницей, торопясь быстрее ухватить содержание. Добравшись до конца, он уже медленней стал перечитывать документ снова. Фразы наталкивались одна на другую, образуя единую, давящую на сознание массу. «Разработка единой алгоритмической базы с целью повышения эффективности средств космического эшелона систем разведки, наведения и целеуказания, использующих растровые методы…» «Высокоэффективные системы наведения маловысотных беспилотных летательных аппаратов класса TERCOM…» «Компрессия и архивированное хранение рельефа трассы полета и ее реконструкция в реальном масштабе времени с адаптивно меняющейся в зависимости от оперативной обстановки степенью детализации…» «Высокоскоростные системы распознавания отдельных целей и тактических ситуаций на ТВД на основе декомпрессии фрактально сжатых данных…» Второй раз дочитав до конца, Сергей отложил документ в сторону. Перед ним была подробно расписанная программа исследований фрактальных методов компрессии статических и динамических изображений и их первоначальной макетной реализации. Содержание работ почти полностью совпадало с той заявкой, которую они писали для ведомства Сергачева, единственное отличие состояло в том, что если в конкурсных бумагах сущность исследований, имевших преимущественно военное и контрразведывательное применение, была изложена эзоповым языком, то здесь все вещи были названы своими именами, в результате чего все документы были под грифом.