- Против кого дружим? – пророкотала я мужским басом и все трое подскочили с мест.
Я внимательно всматривалась в их лица, но испуга: что застала их с поличным, не увидела. Только укор и облегчение, что ожидание моей персоны закончилось. Голубки уселись на свои места, Арти отодвинул для меня стул и мы тоже присели к столу.
- Герцог, думаю: ваша супруга права – ходить нам седыми, - с поддельным недовольством пробубнил Кевин.
- Переживете, - улыбнулась им. – Вещайте, я внимаю…
Мне стали подавать по документу, попутно рассказывая: что это, почему и зачем. Я бегло прочитывала бумаги, удостоверяясь в словах моих работников, подписывала и мы переходили к следующему бланку. В таком темпе мы провели больше часа. Когда все документы были мной заверены, я отправилась в хранилище банковских ячеек.
Проверив мой доступ по бумагам, работник банка сопроводил меня к нужным ячейкам и покинул помещение. У меня было три ключа, которыми я вскрыла три металлических антимагических шкафчика. Выгребла из них все содержимое: папки, шкатулки, коробочки, деньги. Произнесла первую часть одного из самых редких заклинаний: передо мной появился обычный с виду мешок. Сложила в него все добро, включая и шкатулку с родовыми драгоценностями, и прочла вторую часть: содержимое и сам мешок стали уменьшаться с молниеносной скоростью до тех пор, пока весь груз не поместился у меня на ладони. Я закинула свои сокровища за пазуху и покинула хранилище. Заклинание действовало около десяти часов, так что домой я вернуться успею прежде, чем зачарованные предметы примут свой первоначальный облик.
Я вышла на улицу к ожидающей меня троице.
- Кевин, Остан, вы отправляйтесь в выбранные вами банки: заключите все необходимые контракты, откройте счета, подпишите соглашения… В общем: сделайте максимальную работу, которую можете по доверенностям. Документы с собой не таскайте, арендуете ячейку и оставите в хранилище. Завтра вместе со мной все доделаем и доподпишем. На сегодня вы свободны, жду утром у себя.
Мы попрощались, пожали друг другу руки, и парочка голубков скрылась в наемном экипаже.
- Арти, твоя задача: сопроводить меня в детский магазин. Исполняй.
И рыжик повел нас по столичным улочкам. Погода была отменная, но насладиться прогулкой я не успела. Свернув за очередной поворот, мы стали свидетелями ужасающей расправы.
- Это ты виноват, собака! – орал богач средних лет на своего сверстника низкого социального положения, замахиваясь на него кнутом кучера.
Я зажмурилась, но хлесткий удар услышала отчетливо. Распахнув глаза, обнаружила скорчившегося от боли страдальца, прижавшегося к карете.
- Господин, помилуйте… - глухо просил тот, не особо-то и веря в собственные слова.
- Я опоздал! Опоздал! – взревел тот и нанес новый удар.
Я развернулась к происходящему спиной. «Не вмешивайся, Алеста. Это тебя не касается… рррр… не касается я сказала!!!» - пыталась я убедить себя уйти, но услышала звук нового размаха кнута, и не выдержала. Призвав стихию, уже через секунду загородила спиной пострадавшего, вытянула руку и воздухом смягчила пойманный удар собственной ладонью. Мужчина зло уставился на конец кнута в моей руке и попытался его выдернуть, но я держала крепко: «кишка тонка, неженка…». Поняв, что расправа окончена, мужчина принялся ругаться:
- Не вмешивайся, а то и тебе достанется!
- Давай, - насмехалась я над его потугами выдернуть кнут из моей руки, бедняжка аж покраснел от усердия.
- Отойди, щегол, а то хуже будет.
- Кому?
- Если не отойдешь, то и тебе.
- Это угроза?
- Предупреждение. Это моя прислуга, и пока я его кормлю – мое право распоряжаться его жизнью.
- Он уволился. Ваши права просрочены, - парировала я.
- Когда? – опешил он и уставился на слугу, которого поднимал с земли Арти и что-то шептал ему на ухо.
- Несколько минут назад, как только началась экзекуция, - с вызовом в глазах проговорил страдалец. - А если вы против моего увольнения, то обратитесь с иском в суд.
Я сама округлила глаза и скосила их в сторону улыбающегося юриста: «Рыжик, твою ж мать… придушу…». Уволиться – да: я согласна, но судебные тяжбы не по карману этому бедняге.
- В таком случае: верни мне неотработанную зарплату, - не растерялся экзекутор.
Пострадавший сдулся, опустив взгляд. Но мой работничек не унимался, прошептав еще что-то на ухо мужчине.
- Я напишу расписку о погашении долга в течение трех месяцев, - отозвался он, собравшись с духом.
- Я не хочу заключать договоренность. Либо ты сейчас же выкладываешь весь долг в полном объеме, либо продолжаешь свою работу, - совсем успокоился аристократ, видимо: переговоры – его стихия.