«Опасно с тобой гавкаться… язык заточен» - тяжело вздохнула я, понимая: что не выпутается мужчина без посторонней помощи.
- Сколько?
- Что: сколько?
- Сколько он вам должен? Я погашу под расписку: что долг выплачен в полном объеме, и вы претензий не имеете, - вступила в игру я, понимая: что раз уж влезла в чужие разборки, то придется и дальше помогать.
- А я не хочу оставаться без кучера. Пусть отрабатывает, - улыбнулся он, поняв: что подловил нас в безвыходной ситуации.
«Рано скалишься. У каждого и у всего есть цена…»
- Оплата долга в двойном размере здесь и сейчас или вы можете продолжать. Мне несказанно жаль: что посмел прервать вас, уважаемый.
- Не уважаемый, а господин! – осмелел он. – Прощаю, щегол.
«Судя по твоей одежде и манере разговора, ты торгаш – а это значит, что титул твой ниже моего… Что же ты такой невнимательный для барыги? Не заметил на мне таких драгоценностей… теряешь сноровку или отошел от дел? В любом случае ты уже попал…».
- С кем имею честь? – притворно любезно поинтересовалась я.
- Граф Эктар ла Проунс, - он гордо задрал нос.
- Приятно познакомиться, уважаемый, - специально выделила я интонацией последнее слово. – Позвольте и мне представиться: герцог Алекс де Гроаз, - я наблюдала: как мужчина вмиг растерял весь свой напускной лоск. – Вот как мы поступим: Арти, подай чистый лист бумаги. Граф ла Проунс готов написать расписку.
Мужчина влажными от волнения руками схватил предметы для письма, опасливо поглядывая на меня. Я покосилась на чистый лист и прищурилась, чуть недовольно скривившись – расписка не заставила себя долго ждать. Сложив лист бумаги в карман, я махнула рукой юристу и кучеру, чтобы следовали за мной, и зашагала дальше по улице.
- Господин, а как же деньги? Вы со мной не рассчитались, - через минуту нагнал меня граф, отошедший от оцепенения.
- Не может такого быть! – театрально всплеснула рукам я, резко остановилась я и уставилась на мужчину. – Вы, уважаемый запамятовали. Я оплатил долг своего нового кучера, а вы денежно компенсировали свои оскорбления в мой адрес. Так сказать: за моральный ущерб. Припоминаете?
Мужчина поник, зло прищурился и добавил с вызовом:
- Я это запомню.
- Рад: что у вас прекрасная память, - улыбнулась ему и продолжила свой путь, сворачивая на очередном повороте дороги.
Как только мы скрылись с глаз разъярённого мужика, я развернулась и подлетела к рыжику, хватая его за шиворот.
- Что за бред сивой кобылы ты там подсказывал?! Ему не по силам оплатить судебные издержки! – скосила я взгляд на вызволенного из беды мужчину.
Кучер смотрел на меня широко распахнутыми глазами, и казалось, уже не рад был своему вызволению из-под кнута.
- Именно потому и подсказывал. Я знал: что в тупиковой ситуации вы не останетесь равнодушным к его беде, - улыбался юрист. – Я же говорил вам, господин, вы не можете пройти мимо несправедливости…
Я оттолкнула от себя Арти, не желая и дальше выслушивать дифирамбы. Развернувшись, снова зашагала вперед, рассматривая магазинные вывески. Увидев на витрине игрушки, я поспешила внутрь здания.
- Добрый день, - поздоровалась милая круглолицая девушка. – Чем могу помочь?
- Добрый, - буркнула я. – Мне нужны два простых костюма и четыре рубашки для мальчика пяти лет обычного телосложения, ростом примерно мне чуть ниже груди; и два повседневных простых платья и две школьные формы для худенькой девочки ростом мне по плечо.
- А обувь?
- К сожалению, эти параметры я вам не скажу. Давайте хотя бы одежду, - огласила свой заказ я, и продавщица скрылась между торговыми рядами.
Я прошла вдоль нескольких стеллажей, изучая содержимое. Мне вспомнились годы, проведенные в приюте. Мы с Алексом и Меланией были похожи на попрошаек: вечно голодные, в ободранном тряпье… Мы часто пялились сквозь забор на других детей, гуляющих со взрослыми, и жутко завидовали их одежде и игрушкам или сладостям. Мои домочадцы попали ко мне именно такими: ведь у Глории их трое – зарплата прислуги не позволяет даже полноценно накормить четверых человек. Я видела: как Мел смотрит на эту семью – наверняка разрешает питаться с господского стола. И я не против, но как ни крути, а детства у ребятни все же нет…
Мой взгляд упал на школьный ранец золотистого цвета, расписанного белыми лилиями. Я повертела его в руках. У меня самой не было детства, но это не означает: что я не могу организовать его для своих подопечных. Поэтому я прихватила со стеллажа: куклу, карету с деревянными лошадьми, игрушечный меч, несколько альбомов, палитру красок с кистями и пучок цветных карандашей. Свалила это все на прилавок в ожидании продавщицы. Она появилась несколькими минутами позднее, держа в руках вешалки с одеждой.