— Вам, туда, Степан Борисович, — сообщил водитель и указал на одинокую металлическую дверь, которая оказалась прямо перед дверцей Бунина.
Дверь была приоткрыта, и свет, который проникал из щели, был единственным источником, освещающим пространство. Стоило Степану захлопнуть дверцу машины, как она тут же уехала, обдав его едким выхлопом. В подворотне стоял застарелый запах мочи и кошек. Влажный воздух придавал запаху особую остроту, и ощущение одиночества совершенно накрыло его.
В этот момент дверь приоткрылась, и знакомый голос раздался из глубины помещения:
— Не ожидал от тебя, Степан, такой нерешительности, не ожидал, — дверь широко распахнулась, и в проеме обозначился Беленин в клубах сигарного дыма с бокалом коньяка.
Бунин шагнул навстречу олигарху.
Помещение, в которое он попал, представляло собой нечто удивительное. Все говорило, что когда-то здесь находился парадный вход в особняк или, на худой конец, микродворец. Во всяком случае, в наличии была вся атрибутика: небольшой, но достаточно просторный зал, колоннады вдоль стен, в глухом сумраке виднелось помещение для гардероба. Широкая мраморная лестница, расположенная напротив входа в другом конце зала, раздваиваясь, вела наверх. Возможно, к созданию этого архитектурного чуда приложил руку сам Федор Осипович Шехтель — рисунок цветного мрамора гармонично сочетался с изысканным модерном лестницы. Плафон потолка был украшен яркими картинами с более чем нескромным содержанием.
Бунин даже достал носовой платок, чтобы, протерев очки, получше рассмотреть эту странную роспись, в которой переплелись мастерство художника и неприкрытая непристойность.
— К сожалению, это все, что осталось, — привел его в чувство насмешливый голос Беленина, — здесь, сто лет тому назад находился один из самых роскошных и закрытых борделей. Исключительно для самых избранных и привередливых. Вот, хочу отреставрировать и возродить былую славу отечественной секс-индустрии.
— Вы удивитесь, Степан Борисович, эту красоту с видом на Бульвар я приобрел у военных буквально за бесценок. В последние годы Советской власти здесь размещалась какая-то их контора. Когда мой риэлтор, который мне недвижимость в столице подыскивает, про домик этот доложил, поверите ли, сам приехал, полюбопытствовал и, конечно же, купил.
Более того, никто не знает, что особнячок мой. Очень удобно — самый центр Москвы. Переулки вокруг — глухие, масса проходных дворов. Одним словом, идеальное место для таких разговоров, что нам с Вами предстоит.
Беленин жестом пригласил профессора следовать за собой, а сам двинулся в темный боковой проход, будто паровоз, попыхивая сигарой. Когда глаза Бунина привыкли к темноте, он разобрал, что они идут по узкому коридору, который плавно спускается серпантином вниз. От удушающего сигарного дыма слезились глаза. Наконец на стене появился отблеск огня. По пройденному пути и углу наклона Бунин прикинул, что опустились они метров на пять, периодическое дрожание пола свидетельствовало, что где-то рядом проходит метро.
В комнате, куда они вошли, никого больше не было. В дальнем углу горел камин. Это всполохи его огня были видны в туннеле. Перед камином был сервирован стол «на двоих», но крепкий алкоголь отсутствовал, из чего Степан сделал вывод о том, что разговор будет серьезным и долгим.
— Располагайтесь, Степан Борисович, милости прошу, у нас есть, о чем поговорить.
Разговор действительно оказался долгим и неожиданным. Оказалось, что Беленину не были нужны технологические секреты корпорации Гумилева, не нужна конструкторская документация на новейшее оборудование, ничего подобного ему не было нужно. Целью олигарха был один человек — профессор Степан Борисович Бунин. Эта новость настолько была неожиданна для профессора, что он с открытым ртом уставился на собеседника. На его немой вопрос Беленин с улыбкой, чем-то неуловимым напоминающей волчий оскал, поведал, что для того дела, которое он затевает, ему нужен человек преданный, обязанный ему, Беленину, жизнью и, при этом, специалист по предметам, о которых «наш дорогой профессор» наслышан как никто.
— Особенную ценность, Вы, Степан Борисович, представляете для нашего общего дела тем, что имеете уникальный навык обращения вот с этим…
С этими словами он поднялся, подошел к одной из деревянных панелей, которыми были отделаны стены подземелья, и открыл ее. За панелью открылась дверца сейфа. По ее массивности и пульту замка Бунин понял, что сейф, скорее всего, хранит один из предметов. Когда хозяин достал из сейфа шкатулку и открыл ее, удивлению профессора не было предела. На черном бархате в специальных углублениях поблескивала дюжина разных фигурок. Углублений было двадцать, из чего Бунин сделал вывод, что за ними или идет охота, или они у кого-то «на руках». Углубления располагались по кругу, одно же находилось в центре. В нем лежал Спрут.