Майор Ильин уже отходил от открытого кафе, где разместилась пара, когда до него донеслось имя его полного тезки. Несмотря на муки голода, он вернулся и, незамеченный никем, выслушал все до конца.
— Даш, лучше сама почитай, — с этими словами молодой человек достал из маленькой кожаной сумки конверт и протянул спутнице.
Письмо Ивана Кирилловича Ильина.
Здравствуй, моя любимая Аннушка!
Сегодня неожиданно выдался свободный вечер, и я решил не ждать субботы, чтобы написать еженедельную весточку.
Как Вы там в Москве? Как Ты себя чувствуешь? Как мальчишки? У Бориса скоро защита дипломного проекта, а я не смогу ему ничем помочь. Был бы дома — помог бы чертить, надеюсь, еще не разучился.
Аннушка, как у него на личном фронте? Есть ли девушка? Я тут прикинул, связался кое с кем, если диплом будет «красный», можно договориться отправить его на какую-нибудь стройку за границу. Но туда только «женатики» могут ехать. Был бы я дома, проблем бы не было. Это сильно расстраивает меня.
Как дела у Кирюши? Пусть старается. Разрешение на то, чтобы Ты и Кирюша провели лето со мной, я уже получил, но Ты его припугни: если год закончит плохо — пирамид не увидит.
У меня все хорошо, только очень жарко. Ты спрашиваешь меня, как мое сердечко чувствует себя? Отвечаю — гораздо лучше, несмотря на жару. Меня теперь лечит личный врач самого Насера[55], и я получаю те же таблетки, что и президент Египта!
Курю мало, берегу мои любимые «Новость» и «Краснопресненские», а местные — трава травой. Наши в посольстве обещали оказию в конце апреля, сказали, что возьмут у тебя целую упаковку.
Извини, прервусь — чайник закипел, свистит немилосердно.
Вот я и снова за столом. Заварил местный чай — каркаде, это не чай, а такой красный кислый напиток, его еще здесь называют «напиток фараонов», в жару очень помогает. Но очень соскучился по нашему крепкому чаю «со слоном».
Очень скучаю без вас, родные. Считаю дни, когда увижу Тебя и Кирюшу.
Аннушка, родная моя, я вчера не дописал письмо и решил закончить его сегодня. День был тяжелый, и мне вдруг показалось, что сердце остановилось и воздуха не хватает. Ты только не волнуйся, я чувствую себя хорошо, но на душе какая-то тревога. Поэтому решил написать тебе одну вещь. История эта давнишняя, и, возможно, причудилась мне вовсе, но впечатление было очень яркое и запомнилось.
Помнишь, в 50-м мы «лесных братьев» гоняли по болотам в Эстонии. Так вот, перед тем, как со мной произошло то приключение с «похоронкой», было еще одно, но о нем я молчал, боялся — сочтут сумасшедшим, а тогда «прощай служба», нормальная работа, только и останется, коробочки в «дурке» клеить. Я, Аннушка, в будущем побывал. Видел нашего внука — Илюшу, сына Кирилла, разговаривал с ним, видел его девушку Дашу. У нее день рождения с тобой в один день. Встретились мы, в аккурат, в час дня 20 октября 2012 года в Болгарии, в городе Солнечный Берег, у гостиницы «Кубань» в ресторанчике «Кружка». Вот так. Да, чуть не забыл, у Бориной дочки к тому времени уже будет подрастать наша правнучка.
Написал и сам не знаю, зачем я это сделал, отправлять или нет? Понимаю, если отправлю — ты подумаешь, что жара окончательно расплавила мои мозги. Естественно, в такое поверить мудрено. Но если читаешь, значит, решился и отправил.
Целую! Люблю! Обнимаю Тебя и ребят, очень скучаю!
13:20. 20 октября 2012 года. Болгария. Набережная Солнечного Берега.
Когда Даша прекратила читать, по ее щекам ручьем текли слезы. Она протянула листок Илье и он, подумав, убрал его в конверт.
— Это его последнее письмо, — тихо проговорил молодой человек, — деду удалось вырваться на несколько дней в Москву в начале мая. В ночь перед отлетом обратно он и умер скоропостижно от сердечного приступа. Бабушка вспоминала, что в том же году умер и этот Насер. Точно так же, как дедушка, а врач, который их лечил — исчез. И пилюли исчезли. Это друзья деда ей потом рассказали. Одним словом, темная история.
В этот момент тишину, нависшую над столом, нарушила реплика из ниоткуда:
55
Гамаль Абдель Насер — второй президент Египта (1956–1970), полковник, деятель панарабского движения, Герой Советского Союза.