— Эх, мать вашу! — и перед ошеломленными молодыми людьми возник странный субъект в галифе, расстегнутом кителе и автоматом времен Великой Отечественной на коленях. Мужик был небрит, бос и мокр. Он молча смотрел на Илью. Перед ним на столе поблескивала фигурка Опоссума.
Глава 8
16:00. 20 октября 2012 года. Москва. Южное Бутово.
Первой мыслью Ксении, когда ей позвонили с новой работы Кирилла, было то, что это чья-то неудачная шутка. Никогда прежде их размеренная семейная жизнь не нарушалась с такой частотой. Но она ошибалась. Шутка оказалась правдой — Кирюшу сильно ударило током, по словам врача, с которым говорила Ксения, он даже длительное время был без сознания. Врач звонил из машины «скорой», подъезжающей к дому, потому что телефон Кирилла от удара тока вышел из строя.
Она прильнула к окну, чтобы не пропустить «скорую». Машина уже елозила на небольшом паркинге, который жильцы сами заасфальтировали перед домом. Сверху было видно, что с Кириллом все в порядке. Он самостоятельно вышел из машины и бодрой походкой подошел к подъезду.
Когда Ксения побежала открывать дверь, из ванной высунулась дочь Алиса.
— Ма, у нас в ванной, под потолком, что-то очень странно шипит.
Ильина только отмахнулась:
— Подожди, сейчас папе дверь открою и посмотрю.
Грохот взрыва раздался одновременно с треньканьем звонка. Из ванной комнаты с криками выскочила завернувшаяся в полотенце Алиса, истерично залаял Жук. Ксения автоматически открыла входную дверь, мимо промчался муж, стремительно чмокнув ее в щеку. Квартира наполнялась клубами пара.
— Срочно звоните в диспетчерскую! — крик Кирилла заглушался шумом льющейся воды, — я не могу добраться до крана, чтобы перекрыть кипяток! Быстрее! Сейчас начнет выливаться в коридор!
Дальнейшее напоминало сцены из апокалипсического американского боевика. Мечущиеся тени в клубах раскаленного пара, лай собаки, крики: «Где тряпки?!», «Таз скорее!» и многоголосый «БЛИИН!»
Сантехник появился примерно через полчаса. Воду собирали все, но прорыв был настолько велик, что к этому времени, когда перекрыли стояк, кипяток добрался до большой комнаты и паркетный пол уже потемнел, «напившись от пуза» кипятком.
Протерев насухо пол, все семейство Ильиных, исключая Илью, но, включая пса и кошку, собралось в большой комнате на диване и с ужасом осматривало стены. Меньше, чем за час горячий пар смог пропитать влагой якобы «моющиеся» обои, и они кое-где уже начали отставать от стен.
— Пап, мам, посмотрите, — Алиса шепотом отвлекла родителей от грустных мыслей.
— Куда? — не понял в первый момент отец.
— На Жука посмотри, — закрывая рот, чтобы не рассмеяться, показала на пса Ксения.
Все беды были забыты, когда Кирилл увидел картину, достойную размещения на YouTube.
Мокрый Жук стоял на вытянутых лапах, будто балерина на пуантах, под его животом поместилась Вася, нервно дергая пушистым хвостом, возможно, таким образом, кошка хотела поскорее высушить предмет своей гордости, а под ее мордой сидел Алискин хомяк Тоторо и невозмутимо что-то грыз, набивая щеки.
Когда все насладились зрелищем, хозяйка схватила обожравшегося кроху.
— Как же ты выскочил из клетки, Тоторошка? — ласково гладила она суетливый мохнатый мешочек.
Все, как по команде, обернулись к углу, где размещались двухэтажные апартаменты Тоторо. Клетка упала, засыпав запасами хомяка весь пол. Видимо, в суете уборки кто-то, не заметив, опрокинул ее.
— Слава Богу! — вздохнул отец, — не раздавили. Когда, наконец, ты заберешь свою крысу? — обернулся он к дочери.
Кирилл Иванович недолюбливал крыс, хомяков, морских свинок, называя всех крысами. Когда дочка приносила ему своего любимца, похвастаться какая у него шерстка, какой он сообразительный и милый, отец начинал ворчать. Кивая на свой любимый журнал «Тайны века», он заявлял дочери, что крысы — основные биологические конкуренты Человека на планете и, что, когда грянет ядерная катастрофа, «всех нас, сожрут родичи твоего Таратошки». Тем не менее, он забирал в руки суетливого хомяка, пытался его нежно почесывать, гладил его и даже иногда пробовал кормить.
Хомяк отвечал ему взаимностью, он побаивался этого огромного человека. Как только он попадал в руки этой громадины, единственной целью толстого хомяка становилось стремление обрести свободу. В ход шло все: лапы, когти, зубы. Когда огромный кривой палец этого чудовища касался спины, Тоторо приходилось собирать всю свою волю, чтобы от страха не наложить кучу прямо в руки великана — воспитание не позволяло. То же самое происходило, когда этот «тролль» пытался его гладить или пихал в тоторово лицо огромные куски снеди. «Конечно, «большому куску и рот радуется», — размышлял хомяк, — но всему свое время — нéфига пытаться кормить умненького-разумненького Тоторо, когда он от страха готов обкакаться».