Гумилев решил положиться на свою интуицию. На правах хозяина он предложил Ильину чая и, получив согласие, разлил по чашкам ароматный напиток.
Не успели они сделать и по глотку, как в дверь, постучавшись, вошла миловидная девушка и сообщила Гумилеву, что Беленин Михаил Борисович просит его принять в любое удобное время. Что вопрос, который Беленин хочет обсудить, очень важен, не ждет отлагательства и требует личной встречи. Все это девушка выпалила с невероятной скоростью и замерла в ожидании решения главы корпорации.
— Что Вы так волнуетесь, — улыбнувшись, спросил ее Гумилев. Он был ей невероятно благодарен за то, что она дала ему возможность прервать разговор с ученым.
— Ваш секретарь велела мне срочно передать эту информацию, — смутилась барышня.
— Спасибо, передайте секретарю, чтобы она согласовала с Михаилом Борисовичем время и место встречи.
Он повернулся к Ильину и, сделав вид, что продолжает прерванный разговор, спросил: «Так на чем мы, уважаемый Кирилл Иванович, остановились?»
Кириллу вдруг стало смешно, и он неожиданно для себя весело сообщил олигарху:
— Мы, уважаемый Андрей Львович, никуда пока и не двигались, — и непонятно зачем добавил, — смею Вас уверить.
Эти «не двигались» и «смею уверить» сразу разрядили обстановку.
— Помните, Кирилл Иванович, мы с Вами договаривались встретиться и обговорить наше возможное сотрудничество. Так вот, у меня есть деловое предложение — должность химика-исследователя с окладом сто тысяч в месяц и полный соцпакет.
Почему он сделал этому неизвестному человеку такое «царское» предложение, Андрей позже не мог ответить самому себе, но «слово — не воробей» и назад его не вернешь. Удивительным было еще и то, что должности такой в корпорации на данный момент просто не было. Что он собирался поручить Ильину, Андрей тоже не представлял, но, тем не менее, он был уверен, что поступает правильно.
По настороженности, которая тут же «нарисовалась» на бледном, еще не отошедшем от тяжелой болезни лице химика, было видно, что он не ожидал такого предложения и с недоверием относится к словам Гумилева.
— Кирилл Иванович, я абсолютно серьезно. Не буду скрывать, что не жду от Вас открытий, или, что меня заинтересовали Ваши катализаторы. Все гораздо сложнее. С Вами связана какая-то тайна. И эту тайну я хочу вместе с Вами разгадать.
Глава 2
21:00. 28 июля 1950 года. Эстония. Где-то в болотах.
Третий день они стояли в оцеплении, кормили комаров. Последние дни установилась жара и к комарам добавились слепни. Кашевар должен был уже подъехать, но что-то задерживался. Скоро начнет смеркаться, а бойцы голодные. Костры жечь запретили, стрелять — тоже.
«Уже пять лет празднуем Победу, а Война никак не закончится», — со вздохом подумал майор Ильин, — «хоть бы побыстрее этого Йобыка[19] взяли. Хорошо Буяну — щиплет себе травку да лес удобряет».
Все части МГБ и МВД Таллинна были брошены на поимку этого «Соловья» — одного из последних командиров «лесных братьев». Да что Таллинна, местным доверили только в оцеплении стоять, а саму же операцию проводили спецы из Москвы. Появился Йобык около года тому назад. Ильину, как начальнику ГУШОСДОР-а[20] Эстонии, довели полную ориентировку на Эрика Сиила по прозвищу Соловей. У него была типичная для «лесного брата» биография. В 1940-м, скрывался в лесу, чтоб не призвали в Красную армию, а при немцах сразу записался в дружину «Омакайтсе»[21]. После освобождения Эстонии бежал с немцами. Потом перебрался в Англию, а оттуда в 49-м — обратно. Как они смогли проникнуть через границу, никто понять не мог. По данным госбезопасности отряд был небольшой — 4 человека, но все «бывшие». Более того, сам Йобык по агентурным данным был единственным эстонцем и самым неподготовленным. Двое — немцы, прошедшие серьезную школу Скорцени[22] и один англичанин. Одним словом — империалистический Интернационал. В отличие от остальных «лесных братьев» банда не занималась уничтожением партийных и сельских активистов. Видимо, задание у них было непростое. «Ну, да не нашего ума дело», — осадил свои размышления Ильин.
Он огляделся и со вздохом вынужден был признать, что это не лес — это поганое болото. Именно поганое. Вчера двух бойцов чуть не засосало. Торфяники в этом месте тянулись до самого Пярну. Он посмотрел на часы. Аккуратные американские, они ладно сидели на руке. Часы эти служили ему исправно вот уже пять лет. В 45-м в Австрии Иван «махнулся» с американским капитаном. Американцу тогда достался отличный перочинный нож, с которым Ильин не расставался с 1941 года. В 39-м его отправили на Западную Украину оборудовать пограничные заставы на новой границе. Однажды, в мае 41-го, попав по делам во Львов, Иван купил его на рынке у старого еврея, который клялся «здоровьем любимой тещи, что ножичек послужит пану офицеру не один год». Действительно, сталь была отменная, а шильцем с отверстием для нитки Ильин чинил себе сапоги всю войну. Ни за что бы не расстался с ним, но, к сожалению, ничего больше в кармане не оказалось, когда вечером в горном Лицене[23] они вместе с союзниками отмечали конец Войны.
21
Omakaitse
22
Отто Скорцени — оберштурмбаннфюрер СС, немецкий диверсант. Самая известная операция Скорцени — освобождение из заключения свергнутого Бенито Муссолини.