Женя предполагала, что позже у нее обязательно появятся вопросы и Лиля снова понадобится. Сейчас важно определиться, чего они с ней хотят. Найти убийцу? Зачем? Чтобы сказать ему, что он сделал нехорошо? Нет. Убийцу желательно вычислить и понять, чего он хочет. Именно игра вслепую очень не нравилась сейчас Жене. Есть ли у них хотя бы один козырь? Время покажет. Женя очень надеялась на время, на логику последующих событий. То, что они будут, она не сомневалась. «Сейчас главное — понять, откуда будет следующий удар. Ну а если удастся его упредить — это удача».
Лиля вышла из ванной уже одетая. Ее легкий брючный костюм совсем не пострадал от падения на пол. В шелковом костюме темно-серого цвета, как раз под цвет своей «вольво», в красных туфельках на шпильках и с красной сумочкой, Лиля даже и после произошедшей трагедии, которую она, несомненно, очень мучительно переживала, выглядела великолепно. «Вот от этой красоты мужики и бесятся, — с грустью подумала Женя. — Не была бы такой красивой, может, и счастливой бы стала. Впрочем, — одернула себя Женя, — с чего я взяла, что она несчастна? Все ты меряешь на свой аршин, а каждому человеку свое нужно. Если на меня посмотреть со стороны, никакой личной жизни нет. То диссертацию пишу, то гоняюсь по чужим проблемам, рискуя даже не здоровьем — жизнью. Потому что, когда по голове получаешь, наперед неизвестно: неудачно получила или жить будешь! И ведь если я кому-то скажу, что еще и счастлива, не поверят, пожалуй. Лилька поверит. Ну, еще профессор. Остальные скажут — врет!
Так и у Лильки. Может, это ей кажется, что она Андрея любила. А как до коммуналки дошло бы, так, может, она опять к своему миллионеру бы направилась? Нет, чужая душа точно потемки. Да что чужая! Своя душа — потемки, просто ночь полярная. И без какого-нибудь вам северного сияния. Нигде даже и не проблеснет. Зря я ее на развод подталкивала. Совсем ты, Евгения Булатникова, квалификацию терять стала. Сколько тебя учит профессор, что нельзя клиенту готовое решение предлагать, а ты все давишь, морально давишь. А это глупо. Лишь бы счастлива Лилька была».
— Женя, я готова. — Лиля, видя, что ее подруга задумалась, ласково погладила ее по руке. — Ты мне позвонишь?
— Да. Мы с тобой расстаемся ненадолго. Скоро я тебе позвоню.
— Женечка, ты сейчас не возмущайся и сразу не отказывайся, хорошо? — Лиля хитро, с мягкой улыбкой смотрела на нее. Было видно, что она любит свою подругу и очень ей дорожит.
У Жени от жалости защемило сердце, и она про себя снова пожелала Лиле, чтобы все у нее обошлось.
— Ну, выкладывай, что задумала. — Женя говорила нарочито грубо, потому что уже поняла — разговор пойдет о деньгах.
— Если тебе деньги понадобятся, пожалуйста, скажи мне сразу. Обещай!
— Обещаю. У тебя что, станок печатный?
— Зачем? — искренне удивилась Лиля.
— Все! Иди домой! — И она вытолкала Лилю за дверь, не забыв, однако, на прощание чмокнуть в щеку и взять у нее адрес, где жил Андрей. Они расстались так, словно между ними и не было никакой разлуки.
Глава третья
Красовский
Солнце клонилось к закату. Воздух еще хранил тепло уходящего дня, но жара уже спала. Косые лучи приятно ласкали кожу, мягко подсвечивали море и небо у горизонта. Они не жгли и не слепили.
Лиля часто приходила на пляж на закате дня. Ей нравилось это время, когда песок уже не раскален, но все еще не разбух от влаги, тепло и нежно прикасается к ногам. Волны гулко ударялись о дебаркадер, сменяя одна другую, словно не могли смириться с преградой на своем пути, такой же мощной, как и они сами.
Этот поединок продолжался и продолжался — море желало везде иметь свой свободный берег.
На песок волны накатывались с неспешным достоинством, облизывая его, как своего детеныша, и, ласково шепча, отползали обратно. Море дышало, море жило, не останавливаясь ни на минуту, как будто вздымались легкие сказочного великана.
— А я здесь кто? — Лиля сидела на песке, поджав ногу и подперев кулаком подбородок, и смотрела на играющих дельфинов на горизонте. — Кто я в этих гигантских и таких величественных легких? Какая-нибудь инородная частица или вредный микроб?
Ей очень не нравилось болеть, хотя она подозревала, — что, если бы не ее чахлое здоровье, не видать ей моря, как зачета по физкультуре. Тогда ее спасла Женя, устроив почти настоящий цыганский табор прямо на кафедре физкультуры. Курсанты военного училища в штатском, молодые балбесы, которые за обещанный им вечер согласились помочь не менее молодым и еще более обнаглевшим перед лицом несданного зачета авантюристкам, вдруг начали с перепугу нести такую околесицу, что Лиля и сейчас, вспоминая то время, улыбалась.