Но я взяла себя в руки и продолжила:
— Понимаю, что Вы на меня злитесь. Более того, признаю, что была не права. Мне не стоило так себя вести.
— Тем более, в присутствии моих гостей, — вновь перебила меня Ликея.
— Да. Вы абсолютно правы. Мое поведение было неприемлемым. Я очень сожалею об этом и умоляю о прощении. Но заклинаю, помогите вернуть Маркуса. Пожалуйста. Я обещаю, что больше даже на глаза Вам не покажусь. Только помогите. Я готова отдать все имеющиеся у меня деньги, сколько угодно заплачу, чтобы его выкупить. Пожалуйста.
Хозяйка молчала, и я опустилась перед ней на колени:
— Ликея, умоляю. Мне больше не к кому обратиться за помощью. Маркус до сих пор болен. У него сломана нога, а спина покрыта ожогами. Он не выдержит издевательств Эйстерии. Прошу. Он ведь спасал вас. Всех вас. Тебя, гостей. Он рисковал ради вас жизнью. Я умоляю, пожалуйста, спаси его. Прошу. Я все что хочешь сделаю, только помоги его освободить.
Мой голос начал дрожать от переполнявших эмоций.
Я так хотела верить, что если буду искренна, если показательно раскаюсь в содеянном, то Ликея согласится помочь. Хотя бы ради самого Маркуса.
Но вместо согласия я услышала презрительное:
— Встань! Я хочу, чтобы ты покинула мой дом. Тебе здесь больше не рады.
И ушла.
Вот так. Она просто получила удовольствие, наблюдая за моими унижениями и прогнала.
Подлая мстительная сука!
Домой я вернулась ни с чем. Опустошенная и обессиленная. Вир пытался покормить, но я свалилась на кровать прямо в одежде и долго лежала, глядя в пустую стену, пока сама не заметила, как заснула. Оставалось надеяться, что Маркус сможет сбежать от Эйстерии.
Маркус не появился ни через два дня, ни через неделю.
Я бродила по городу как сомнамбула, надеясь хотя бы в толпе увидеть его. Просто убедиться, что он жив. Дважды видела Эйстерию на городской площади, но арамерца при ней не было. Сама ходила к ней домой, но мне даже не открыли дверь. Впустую простояла на пороге, а когда начала кричать и стучать — вышел охранник и сообщил, что если я не уйду, то мне помогут это сделать и далеко не в самой дружеской форме.
Я не занималась работой. После скандала в загородном особняке Ликеи аристократия больше не обращалась ко мне, а Фогу отказала я сама. Но, как и обещала — пригласила его жить со мной, пользуясь тем, что тетка так и не объявилась и едва ли когда-то уже вернется. Взамен Фог был согласен оплачивать дрова и покупать продукты. В доме новый сосед появлялся редко, все время проводя на рабовладельческом рынке. Приходил ближе к ночи и ложился спать.
Предприняв еще несколько попыток вызволить Маркуса и потерпев неудачи, я начинала отчаиваться. Вера в собственные силы, которую зародил во мне арамерец, растворялась как дымок на ветру. Нужно было обязательно придумать какой-то план, но я не знала, к кому еще можно обратиться за помощью. Сейчас как нельзя кстати было бы возвращение моей тетки. Она была знакома даже с самим градоправителем и наверняка нашла бы способ, как надавить на Эйстерию. Вот только, едва ли родственница стала бы этим заниматься. Назвала бы меня дурой и нагрузила работой.
Деньги пока еще были, за это спасибо Маркусу и его таланту торговца, а вот желания делать что бы то ни было — отсутствовало. Все, на что хватало сил — бестолково слоняться по улицам. Атмосфера в городе соответствовала моему состоянию: мрачная, гнетущая, с острым запахом надвигающейся беды.
Из-за разрушенной крепости наш неприступный город теперь выглядел легкой добычей. Многие состоятельные горожане начали покидать его. На рынке и в порту открыто говорили, что вражеская армия перешла в наступление и движется к нашему городу. Власти пытались восстановить оборонительные стены, но даже малограмотные простолюдины понимали, что отстроить крепость за такой короткий срок — невозможно.
Всех, кто мог держать в руках оружие, забирали в армию. В городе оставались женщины, дети, старики и мужчины, не способные воевать. Когда-то шумный рынок стал пристанищем для обсуждения войны. Сюда теперь шли не столько за продуктами, сколько за новостями. Что там у границ? Смогли ли мы удержать позиции или вновь отступаем? Когда ждать врага?
Дни теперь походили один на другой. С утра я отправлялась бродить по городу, в надежде узнать последние новости, а ближе к вечеру шла к дому Эйстерии, пытаясь высмотреть через забор моего брюнета. Но ни его, ни владелицы не было видно, хотя в доме явно кто-то обитал.
Ночи были бессонными, и от того тянулись нестерпимо долго. Вир печально вздыхал, глядя на меня, пытался подбадривать как мог. Он всячески намекал, что нам пора уходить из города, пока мы еще можем это сделать. Садиться на корабль и уплывать. Находиться в самом городе — было равносильно смерти: в любой момент войска могли ворваться.