– Эй, прохожий! Мост перекрыт, – прозвучал спокойный мужской голос. – Возвращайтесь к калле-дела-Реджина.
Человек говорил на венециано, как будто среди ночи по городу могли бродить только местные.
– Это я, Брунетти, – представился комиссар, даже не остановившись.
– А, комиссарио! Доброе утро! – сказал мужчина, и свет фонарика метнулся вверх-вниз, когда он поднял руку, отдавая честь.
Для Брунетти до сих пор оставалось загадкой, почему по мере приближения к мосту туман редел. Встретивший его офицер, наверное, тоже это заметил: он выключил фонарик и снова повесил его на пояс. Офицер был из муниципальной полиции, то есть подчинялся другому ведомству. Тут внимание комиссара привлек шум и мужские голоса у офицера за спиной.
– Там работают криминалисты? – спросил Брунетти.
– Да, синьоре.
После этих слов дымка на другом конце моста внезапно рассеялась – там появился источник яркого света.
Брунетти поспешил к мосту, и патрульный последовал за ним. Возле первой ступеньки комиссар остановился и крикнул:
– Это Брунетти! Можно мне подняться?
– Да, синьоре, – отозвались с моста.
Гвидо взошел на середину, отметив про себя толщину металлических перил. Офицер муниципальной полиции постоял, а потом повернул назад, к калле – останавливать случайных прохожих.
Сверху было прекрасно видно двух криминалистов в белой спецодежде, исследующих место происшествия строго по протоколу. Они как раз подбирали с земли все, что теоретически могло принадлежать жертве или предполагаемому злоумышленнику. Амброзио из отдела Боккезе, высокий и пугающе худой даже в этой пухлой белой робе, поднялся по ступеням моста наверх, к комиссару.
– Мы как раз проверяем, не упало ли на мостовую что-то еще, когда пострадавший рухнул на землю.
– У врача, с которым беседовала Гриффони, сложилось впечатление, что его схватили и стащили вниз по ступенькам, – сказал Брунетти.
– Я вас понял, синьоре, – отозвался Амброзио тем вежливым тоном, каким технические специалисты обычно отвечают на предположения коллег. – Она уже звонила нам и все рассказала. Мы ищем свидетельства постороннего присутствия. И хоть что-то, что поможет нам понять, что же тут произошло.
Криминалист кивнул в сторону своих занятых делом коллег.
– Свидетели? – спросил Брунетти.
Амброзио пожал плечами.
– За то время, пока мы работаем, пару человек выглядывали из окон – посмотреть, что мы делаем. Когда мы спросили, не слышали ли они что-нибудь, нам ответили, что нет.
Опрос потенциальных свидетелей не та работа, которую положено выполнять криминалистам. Брунетти сказал:
– Утром пришлем сюда людей, они опросят местных.
Il Gazzettino и La Nuova Venezia наверняка напишут о несчастном случае, и комиссар мысленно сделал пометку: поручить кому-нибудь из своих позвонить в редакции, пусть газетчики попросят в статье всех, кто видел или слышал что-то подозрительное возле церкви Сан-Стае, связаться с квестурой. Толк от этого бывает редко, но почему бы не попробовать?
Брунетти окликнул мужчину по ту сторону моста:
– Можно мне спуститься?
– Да, синьоре. Мы уже исследовали территорию.
– Что-нибудь нашли? – спросил Гвидо, спускаясь к криминалистам.
– Обычный уличный мусор: сигаретные окурки, билет на вапоретто, конфетный фантик.
– Про собачье дерьмо не забудь! – сказал второй, поднимаясь с корточек. Он уперся руками в поясницу и отклонился назад, пытаясь выпрямить наконец спину. И произнес, обращаясь к Брунетти: – Это – худшее в нашей работе. В последнее время, правда, дерьма стало поменьше, но нам его все же хватает. С избытком.
Проигнорировав эту реплику, комиссар спросил у Амброзио, который подошел и встал рядом с ним:
– Пострадавший ударился головой вон там?
Криминалист кивнул и указал на место возле самого моста, где было большое красное пятно.
– Кровь обнаружена также на перилах, синьоре, – сказал он, показывая, где именно. – Создается впечатление, – по крайней мере, у меня, – что мужчина ударился головой вот тут, падая, «мазнул» раной по кирпичной кладке под перилами и в конце концов оказался на мостовой, где и лежал, истекая кровью, пока случайный прохожий не нашел его и не позвонил в больницу.